Не врать? Совсем не врать? Какая кошмарная жизнь

тогда наступит! Вместе с враньем исчезнет красивый

флер, которым окутана наша жизнь, исчезнет маскировка

истинных мотивов наших поступков. Мужчина вместо

ухаживаний будет сразу тянуть женщину в койку,

партнер сразу, без предварительных переговоров,

будет хватать своего компаньона за горло …

А. Яхонтов

В.В. Знаков считает, что следует разделять понятия «ложь», «обман», «вранье» и «неправда».

Слово «врать» в русском языке «употребляется обычно в тех случаях, когда речь идет о чем-то малосущественном, незначительном». Иначе говоря, слово «вранье» у нас употребляется для выражения социально и морально более нейтрального явления, чем умышленная ложь. Вследствие этого враньем иногда называют тривиальную, незначительную, безвредную, безобидную, простительную ложь.

В психологическом смысле вранье принципиально отличается от лжи. С точки зрения содержательного анализа понятий «вранье» ни в коем случае нельзя отождествлять с «ложью». Психологическая структура лжи основана на сочетании трех семантических антиподов правды:

ü утверждение говорящего не соответствует фактам;

ü он не верит в истинность произносимого;

ü собирается обмануть партнера.

Сухое научно-аналитическое различение содержания двух названных феноменов, пожалуй, следует дополнить художественной иллюстрацией: «Вранье отличается от лжи, с которой многие профаны во вральном деле его смешивают, тем, что, не неся в себе ни причины, ни цели, в большинстве случаев приносит изобретателю своему только огорчение и позор – словом, чистый убыток. Отцом лжи считается дьявол. Какого происхождения вранье и кто его батька – никому неизвестно. Настоящее, типическое вранье ведется так бестолково, что, сколько ни изучай его, никогда не будешь знать основательно, как и кем именно оно производится. Врут самые маленькие девочки, лет пяти, врут двенадцатилетние кадеты, врут пожилые дамы, врут статские советники, и все одинаково беспричинно, бесцельно и бессмысленно. Но как бы неудачно ни было их вранье, можно всегда констатировать необычайно приподнятое и как бы вдохновенное выражение их лиц во время врального процесса».

Отличительные признаки вранья, которые выделяет В.В. Знаков, приводятся нами ниже.

1. Вранье – не дезинформационный феномен, а коммуникативный: это один из способов установить хорошие отношения с партнером, доставить своей выдумкой удовольствие себе и ему . Это не столько средство преднамеренного искажения действительности, сколько способ установления контакта и сближения людей. Социальная допустимость вранья и даже его нормативная заданность отражена в русских пословицах: «Не любо – не слушай, а врать не мешай!»; «Врать не устать, было б кому слушать»; «Не хочешь слушать, как люди врут, – ври сам!».

2. Вранье не рассчитано на то, что ему поверят, в этом акте отсутствует намерение обмануть слушателя. Рассказывая небылицы, человек и не рассчитывает на то, что кто-то в них поверит. Иначе говоря, он не надеется обмануть партнера.

3. Вранье не предполагает унижения слушателя и получения за его счет какой-то личной выгоды. Бескорыстность и кажущаяся бессмысленность вранья всегда приводили в изумление иностранцев. Как отмечает специалист по моральной философии профессор А.А. Гусейнов: «Обман как бы на пустом месте, без давления обстоятельств, без желания извлечь особую пользу, обман из-за любви к искусству вошел в наши нравы, стал своего рода неписаной нормой (с моей точки зрения, в строгом смысле слова это не обман, а вранье, но не будем придираться к словам)». Он пишет: «Мне вспомнился случай с товарищем, который находился в Москве в командировке. Однажды он звонил домой жене из моей квартиры и на вопрос, откуда он говорит, ответил, что из гостиницы. А другой раз, разговаривая с ней же, но уже из гостиницы, на тот же вопрос, откуда он говорит, ответил, что из моей квартиры. Эпизод этот анекдотичный, но по-своему показательный».

4. Классическое вранье характеризуется тем, что враль получает нескрываемое удовольствие, наслаждение от самого процесса изложения небылиц. Вместе с тем во вранье всегда есть некоторый элемент самолюбования и самовозвеличивания: врущий человек хочет хотя бы на время стать объектом всеобщего внимания, почувствовать себя более значительным, ценным в глазах окружающих. Главное, чего хочет враль, – восторженного внимания публики.

5. Вранье нужно рассматривать как внешнее проявление защитных механизмов личности, направленных на устранение чувства тревоги, дискомфорта, вызванного неудовлетворенностью субъекта своими взаимоотношениями с окружающими. Стремление человека защитить свой внутренний мир от «несанкционированного вторжения», нежелание обнажать душу перед окружающими из боязни насмешек или проявления снисходительного отношения – достаточно серьезный повод для вранья.

Подводя итоги, В.В. Знаков еще раз останавливается на отличительных особенностях рассматриваемых феноменов.

Неправда может выступать как вербальный эквивалент заблуждения, как иносказание и, наконец, как вранье. Ее можно определить как высказывание, основанное на заблуждении или шутливом намерении.

Ложь определяется как сознательное искажение известной субъекту истины, осуществляемое с целью введения в заблуждение собеседника.

Обман характеризуется как полуправда или правда, которая, по мнению обманщика, спровоцирует обманываемого на ошибочные выводы из достоверных фактов. Обман в отличие от лжи есть сознательное стремление создать у партнера ложное представление о предмете обсуждения, при том что прямых искажений истины не допускается. Обман предполагает такое взаимодействие, в основе которого лежит стремление утаить правду, чаще из корыстных побуждений. Можно сделать вывод, что обман есть форма замаскированного манипулирования.

В.Н. Куницына пишет о том, что в результате психологических исследований последних лет обнаружено, что чаще лгут экстерналы (доминирующая склонность которых заключается в приписывании причин происходящего внешним (окружающей среде, судьбе, случаю), а не внутренним факторам), невротики, тревожные люди и те, кто плохо переносит стресс. Уровень интеллекта не причастен к этой форме поведения. Известно также, что искусные лжецы сами плохо распознают, когда им лгут.

Признаки лжи

Ложь, как и беременность, скрыть невозможно.

Психологов, как, впрочем, и других людей, прежде всего интересуют возможности обнаружения лжи, признаки, которые выдают лжеца, отличая его от человека, говорящего правду. Зигмунд Фрейд, например, в начале века полагал, что для опытного, наблюдательного человека в этом отношении нет большой проблемы. Он, в частности, писал: «Когда я поставил своей задачей пролить свет на то, что люди скрывают, не посредством гипнотического принуждения, а лишь внимательно наблюдая за тем, что они сами говорят и показывают, я считал эту задачу более трудной, чем она оказалась в действительности. Тот, чьи губы молчат, выдает себя кончиками пальцев. Из всех пор просачивается предательство. И потому эта задача по осознанию наиболее скрытого в душе очень хорошо разрешима».

Современные психологи не разделяют такую безоговорочную уверенность основателя психоанализа. Хотя тоже признают, что абсолютно скрыть ложь не удается никому, и лжец все равно выдает себя либо аудиально, либо визуально. Экман разделяет невербальные признаки обмана на поведенческие и психофизиологические.

Другое дело, что наблюдатель, верификатор (т.е. тот, кто заинтересован в обнаружении лжи), далеко не всегда в состоянии обнаружить едва заметные признаки, которые могут разоблачать лжеца. Другими словами, «утечка» информации о лжи всегда происходит, но не всегда ее можно заметить и понять.

Вербальные признаки. Что касается вербальных проявлений лжи, то они, в большей мере, могут выдавать плохо подготовленного лжеца – ребенка или взрослого человека, не искушенного в обмане. Как правило, это такие люди, чья нечестность имеет эпизодическую, ситуационную природу, не будучи характерологической чертой их личности. Иначе говоря, есть люди, лгущие от случая к случаю, и есть те, кто лжет постоянно, поскольку нечестность стала для них привычной, удобной и единственно возможной коммуникационной стратегией. Первые лгут неумело, вторые – очень искусно. Лжецы-профессионалы, как правило, овладевают навыками контроля за своей речью. «Непрофессионалов» же могут разоблачать как манера, так и структура речи. Их высказывания могут отличаться, например, неопределенностью, уклончивостью.

Речь лгущего непрофессионала также может содержать пробелы в изложении как свидетельство того, что он опасается сообщить нечто такое, что не соответствовало бы ранее высказанным им ложным утверждениям, и тем самым разоблачила бы его. Но вместе с тем им присущи оговорки, ошибки и вообще все то, что 3. Фрейд назвал «психопатологией обыденной жизни». Кстати, лгущие дети еще более бесхитростны и зачастую даже не заботятся о логической связности своих заявлений.

Но необходимо помнить, что уклончивость, туманность высказываний, неясность суждений, логическая несвязность речи и т.д. могут указывать не на лживость говорящего, а на его неумение связно и толково излагать мысли, на хаотичность и недисциплинированность самого процесса его мышления, наконец, на усталость либо, напротив, на чрезмерную взволнованность.

Невербальные признаки. Все невербальные средства общения могут передавать поведенческие признаки лжи, хотя, конечно, одни каналы коммуникации лучше поддаются контролю, другие – хуже. Так, скажем, большинство людей довольно успешно контролирует свою мимику, поэтому люди могут лгать друг другу с безмятежным выражением лица, с улыбкой, с горестным видом, изображая гнев, либо даже со слезами на глазах.

Правда, другие признаки, также выражаемые на лице и могущие свидетельствовать об обмане, либо с трудом, либо вовсе не поддаются контролю. Экман относит к ним расширение зрачков и частое помаргивание. Но эти паттерны, как и все другие признаки, могут свидетельствовать и о том, что человек лжет, и о том, что он находится по какой-либо причине в возбужденном состоянии.

Большинство людей плохо справляются с контролем за осанкой тела, жестикуляцией и манипулированием. Говоря неправду, они могут усиленно жестикулировать, часто прикасаться к лицу, прикрывать рот ладонью (в основном, дети), вертеть в руках различные предметы, непроизвольно использовать эмблемы, противоречащие вербальной информации (эту ситуацию Экман называет «эмблематической оговоркой»).

Словом, если лжецу удается хорошо контролировать вербальные средства коммуникации, то признаки лжи могут просочиться по невербальным каналам, поскольку одинаково успешно контролировать все средства коммуникации едва ли кому-нибудь под силу. Поэтому кому-то лучше удается следить за своей речью, а кому-то – контролировать невербальные каналы коммуникации. И в этом отношении Фрейд, вероятно, действительно был прав, утверждая, что утечка лжи все равно происходит. Другое дело, что вряд ли найдется такой верификатор, который был бы в состоянии анализировать весь поток информации, одновременно поступающей по всем каналам.

Итоги анализа возможности безусловного обнаружения лжи, как видим, не внушают большого оптимизма. Поэтому исследователи находят и предлагают не абсолютно, а относительно надежные средства обнаружения лжи. П. Экман, например, разработал обширную таблицу из 38 пунктов, облегчающих возможность обнаружения лжи. Вот лишь некоторые из этих условий.

Ложь легче обнаруживается, если:

üложь заранее не спланирована, а вырывается спонтанно;

üложь сопровождается переживанием эмоций;

üлжец знает, что в случае раскаяния его ждет прощение;

üлжец знает, что в случае разоблачения последует суровое наказание;

üлжец обманывает знакомого человека;

üлжец неопытен;

üложь излагается не от имени официального учреждения и т.д..

Кроме того, известно, например, что женщины лгут менее искусно, чем мужчины, поэтому их ложь легче обнаруживается. Возможно, эти гендерные различия объясняются тем, что женщинам свойственна большая эмоциональная вовлеченность в коммуникационный процесс, а в случае попытки обмана – тем более. Говоря ложь, женщины, таким образом, больше, чем мужчины боятся разоблачения и тем самым эмоционально выдают себя. Отметим также, что ложь легче распознается при общении разнополых пар, поскольку женщины успешнее разоблачают мужскую ложь и, наоборот, мужчины – женскую. И в целом отметим, что обман лучше удается высокостатусным лицам уже хотя бы потому, что им больше верят и доверяют. Здесь сказывается влияние авторитета.

6.5. Слухи как специфический вид межличностной коммуникации

Сколько слухов наши уши поражает,

Сколько сплетен разъедает, словно моль,

Ходят слухи, будто все подорожает абсолютно,

А особенно поваренная соль.

И словно мухи тут и там ходят слухи по домам,

А беззубые старухи их разносят по углам.

В. Высотский

Слухи – это особая, обычно недостоверная информация (и/или искажающая форма передачи любой информации), распространяющаяся исключительно в устной форме, как бы «по секрету», «из уст в уста», и функционирующая исключительно в звуковой форме.

Слух – это молва, известие о ком или чем-нибудь; это сообщение о каких-либо событиях, еще ничем не подтвержденных, которое передается в массе от одного человека к другому.

Слухи – это массовидное явление межличностного обмена искаженной, эмоционально окрашенной информацией.

Слухи – это специфический вид межличностной коммуникации, в процессе которой сюжет, до известной степени отражающий некоторые реальные или вымышленные события, становится достоянием обширной диффузной аудитории.

Подчеркнем: слухи – всегда искаженная, не вполне достоверная или вполне недостоверная; по крайней мере, не проверенная информация. Если информация достоверна, ее так и определяют: как «информацию». Если недостоверна или в достоверности есть сомнения, это слухи. С течением времени, разумеется, слухи могут подтверждаться фактами. Однако тогда они перестают быть «слухами» и превращаются в знание, в достоверную информацию.

Слухи никогда не бывают достоверными, поскольку в процессе циркуляции фабула слуха претерпевает психологически закономерные трансформации. В процессе устной передачи любая самая достоверная информация теряет степень «достоверности» (тождественности оригиналу) и рано или поздно превращается в слух. Средневековый европейский герольд или родной отечественный глашатай, читавший один и тот же монарший указ в разных поселениях с разной интонацией и «выражением», неизбежно превращал текст в пересказываемый слух – «обращая в слух» письменную информацию. Это усиливается, когда сказанное начинает передаваться не профессионалом, а простыми людьми: умножающиеся искажения увеличивают степень недостоверности. Не зря во многих парламентах запрещается принимать законы или поправки к ним «на слух».

Природа возникновения слухов может быть объективной (или стихийной) и субъективной (или целенаправленной).

Критерии слуха как социального феномена, то есть его характерные черты, следующие:

ü слух – это форма межличностной (реже – публичной и массовой) коммуникации. Хотя зачастую мы являемся свидетелями неосознанного распространения тех или иных слухов СМИ;

ü слух – это информативное (а не, скажем, аналитическое) сообщение, то есть ядро слуха составляют сведения о реальных или вымышленных событиях;

ü слух – это эмоционально значимое для аудитории сообщение. Если оно не затронет чувства и эмоции людей, то не будет слуха как такового.

Слухи принято классифицировать по нескольким параметрам.

1. По пространственному основанию: локальные (отмеченные внутри относительно небольшой социальной группы); региональные; национальные; межнациональные.

2. По степени достоверности информации: абсолютно недостоверные; правдоподобные слухи; достоверные слухи с элементами неправдоподобия (наиболее опасные). Абсолютно достоверными слухи, как правило, не бывают. Так как в процессе изустной передачи они неизбежно подвергаются искажениям и всегда чем-то отличаются от истины.

3. По экспрессивному основанию (по типу эмоциональной реакции):

ü «слух-желание» – это слух, содержащий сильное эмоциональное желание, отражающее актуальные потребности и ожидания аудитории, в которой он распространяется. «Слух-желание» не является малозначительным и безобидным, каким он выглядит на первый взгляд.

Примеры из истории второй мировой войны. Гитлеровская агентура распускала в США слухи типа: «Война к рождеству закончится», «Германии не хватит нефти на полгода», «Через 2-3 месяца в Германии произойдет государственный переворот». Всякий раз, когда подходил фигурирующий в сюжете такого слуха срок, а желаемое не происходило, как правило, наступала заметная депрессия общественных настроений.

Не отставала от противника и англо-американская агентура. Осенью 1944 г. распустила слух о том, что в Дрездене проживают родственники У. Черчилля и по этой причине англо-американская авиация не бомбит этот город. Слух вызвал массовый приток беженцев в этот южный германский город. Но в ночь с 13 на 14 февраля 1945 г. более 1400 бомбардировщиков в три волны с промежутком в четыре-пять часов сравняли этот город и его окрестности с землей (погибло 135000 мирных жителей).

«Слух-желание» осуществляет двоякую функцию. С одной стороны, он соответствует пожеланиям людей и потому поддерживает тонус их социального существования. Такого рода слухи успокаивают, препятствуют развитию негативных эмоций, не дают развиваться панике и излишней агрессивности. С другой стороны, такие слухи деморализуют население, создавая завышенные ожидания. Когда с течением времени становится очевидным, что желаниям не суждено осуществиться, то стимулируемые им ожидания закономерно сменяются фрустрацией, которая в свою очередь порождает либо агрессивность, либо апатию, нарушая нормальное функционирование социальных общностей.

ü «слух-пугало» – слух, несущий и вызывающий выраженные негативные, пугающие настроения и эмоциональные состояния, отражающие некоторые актуальные, нежелательные ожидания аудитории, в которой они возникают и распространяются. Возникновение таких слухов чаще происходит в периоды социального напряжения или острого конфликта (стихийное бедствие, война), то есть когда крайне неясна общая обстановка.

Диапазон таких слухов – от просто пессимистических до откровенно панических. Мотивы их проявления кроются в попытках получить удовлетворение от разделенного с кем-либо страха и в тайной надежде на возможность опровержения пугающего сюжета. Но даже если опровержения нет, то разделенный страх переносится легче.

Наиболее часто встречаются «слухи-пугала», основанные на якобы неизбежном повышении цен па продукты питания, их исчезновении и приближающемся голоде. Такие слухи были зафиксированы в России в 1917 и в 1990-1991 годах, в Чили в 1971-1973 годах, в Никарагуа в 1980 году, в Афганистане в 1980-х годах и во многих других сходных ситуациях. Принимая слухи за «чистую монету», доверяя им, часть населения бросается закупать подчас вообще не нужные им продукты или приобретают их в неразумных объемах, в результате чего действительно искажается конъюнктура рынка. Товары быстро исчезают с прилавков или стремительно растут в цене, может и в самом деле возникнуть голод. Классический пример – Россия 1917 года: хотя урожай был даже выше обычного, уже к октябрю в столичных магазинах исчез хлеб.

ü агрессивные слухи – продолжение «слухов-пугал». В основе их сюжетов присутствует агрессивный заряд.

Основная функция агрессивных слухов – не просто запугивание, а провокация агрессивных действий. Эти слухи строятся не повествовательно, что свойственно «слухам-желаниям» и «слухам-пугалам», а отрывочно, «телеграфно». Короткие, рубленые фразы сообщают о конкретных «фактах», что называется, «взывающих к отмщению». Они несут более сильный эмоционально-отрицательный заряд, формируя аффективную общность «мы» («нормальных людей») в противовес общности «они» («зверствующих нелюдей»). Такие слухи требуют ответной агрессии.

Слухи о «зверствах федеральных войск в Чечне», распространяемые чеченцами, и аналогичные слухи о «зверствах чеченских боевиков» в отношении федеральных войск.

«Нелепые» слухи стоят особняком во всех типологиях. Они могут быть и желательными, и пугающими, и даже агрессивными, однако главное в них – очевидная нелепость описываемого. Слухи такого рода часто появляются самопроизвольно, как результат путаницы, свойственной обыденному сознанию. Особенно часто они появляются на переломах массового сознания, когда люди находятся в растерянности в связи с тотальной сменой систем ценностей, представлений, картин мира. Их основная функция заключается в попытках построения нового, более адекватного образа мира из обломков предыдущих и зачатков новых представлений. Тогда появляются слухи, в которых соединяется несопоставимое.

В качестве примера – описание М.Л. Булгаковым нравов начала XX века: «Что в Москве творится – уму непостижимо человеческому! Семь сухаревских торговцев уже сидят за распространение слухов о светопреставлении, которое навлекли большевики. Дарья Петровна говорила и даже называла точно число: 28 ноября 1925 года, в день преподобного мученика Стефана земля налетит на небесную ось... Какие-то жулики уже читают лекции» .

Каковы же главные условия и причины возникновения слухов? По мнению Ю.А. Шерковина, возникновение и распространение слухов возможно лишь при информационном вакууме , выражающемся в неудовлетворенном интересе. Другими словами, слух – это информация, удовлетворяющая какую-либо психологическую потребность людей, не удовлетворенную другими способами.

К условиям и причинам содержательного характера необходимо отнести:

ü интерес аудитории к некоторой теме. Смешна и нереальна попытка распространить слух-пугало среди жителей России о неожиданном повышении цен на верблюдов в Саудовской Аравии. Этому сообщению легко поверят, но передавать другим не станут. Психологи выявили закономерность: самое нелепое сообщение, если оно вызывает интерес, может быть передано дальше и захватить значительную аудиторию. Главное – не столько достоверность информации, сколько неудовлетворенный интерес;

ü дефицит надежной информации по интересующей теме. Здесь речь идет не об объективной достоверности имеющихся сведений, а о субъективной оценке собственной осведомленности. Социальная практика показала две закономерности:

во-первых, самые точные сведения, полученные из неавторитетного источника, сохраняют информационный дефицит, но ложные сведения из престижного для данной аудитории источника ликвидируют дефицит и блокируют распространение слухов.

во-вторых, интенсивность циркуляции слуха прямо пропорциональна интересу аудитории к теме и обратно пропорциональна количеству официальных сообщений на данный момент и степени доверия к источнику информации.

Закон Г. Олпорта - Л. Постмэна гласит:

где С – слух, И – интерес, Д – дефицит. Знак умножения означает, что при нулевом значении одного из сомножителей произведение равно нулю.

КС – количеству официальных сообщений; ДИ – доверию к источнику.

Если соединить две приведенные формулы, то

На появление слухов влияют также условия и причиныфункционального характера:

ü реализация посредством слухов потребности в общении, облегчение межличностных контактов;

ü реализация неудовлетворенной потребности в самоутверждении в группе;

ü стремление снизить эмоциональное напряжение в большой группе;

ü компенсация эмоциональной недостаточности в условиях, когда обстановка лишена значимых событий.

Процессы трансформации слухов. В процессе циркуляции слух трансформируется. Это выражено в трех основных процессах:

ü сглаживание – слух становится меньше и короче за счет исчезновения тех деталей, которые в данной аудитории представляются несущественными (цвет и марка столкнувшихся автомобилей, название места происшествия, одежда и имена участников события и т.д.);

ü заострение – увеличиваются масштабы тех деталей, которые в данной аудитории представляются существенными (количество действующих лиц, количество жертв, степень успехов или неудач и др.). Существенность или несущественность конкретных деталей определяется не только и не столько их объективным соотношением, сколько доминирующими в данной аудитории ориентациями, ожиданиями. Если одежда, цвет волос и глаз отражают их расовую, национальную, религиозную принадлежность, а в регионе сложились напряженные отношения, слух может быстро приобрести агрессивную окраску, а соответствующие детали станут доминирующими, хотя в действительности они могли играть второстепенную роль.

ü адаптация призвана приспособить слух к психическим нуждам аудитории, под доминирующую в данной аудитории модель мира. «Адаптация» слуха может заключаться в переименовании персонажей («иваны» или «фрицы») и объектов слуха (подорожание хлеба важнее роста цен на верблюдов для одних людей, но бывает и наоборот), изменении их национальной и социальной принадлежности (в разных аудиториях слух «Наших бьют!» будет звучать по-разному, в явной зависимости от того, кто здесь представляет собственно «наших») и т.д. Например, в лабораторном эксперименте одному из испытуемых в группе белых американцев демонстрировалась в течение нескольких секунд фотография спорящих мужчин: белого и негра. Белый вооружен раскрытой бритвой, черный безоружен. После этого первый испытуемый рассказывал содержание фотографии второму, который ее не видел, второй – третьему и т.д. В результате адаптации бритва «перескакивала» из рук белого в руки негра – сказывался жесткий стереотип «агрессивного негра».

Сглаживание, заострение и адаптация могут дополнять друг друга и по мере распространения слуха приводить к радикальному отклонению его фабулы от реальности.

Сплетни. Одна из разновидностей слухов – сплетни. В отличие от слуха, который всегда недостоверен, под сплетней понимают ложную или истинную, проверенную или не поддающуюся проверке (и, в этом случае, обычно маловероятную), неполную, пристрастную, но правдоподобную информацию о делах, которые рассматриваются как личные, но могут иметь широкий резонанс, и об обстоятельствах, касающихся достаточно закрытых сторон жизни элитных групп. Трудно представить себе широкое распространение сплетен на тему жизни заводского цеха. Напротив, пользуются спросом сплетни из «высших сфер» – политиков, артистов, людей «на виду». В этом случае факт популярности фигуры является условием возникновения и распространения сплетни.

Слухи касаются всех – в этом залог их массовости. Сплетни касаются немногих, но эти немногие интересны многим. Механизм иной, хотя результат сходный. Как и слухи, сплетни удовлетворяют определенную информационную потребность. Однако это потребность не к жизненно важной, а как бы в дополнительной информации о жизни популярных персон и закрытых для большинства общностей. Сплетни более информативны, конкретны и детализированы, но менее эмоциональны.

Обычно сплетни носят более локальный и «интимный» характер. Они имеют оттенок непристойности и касаются как бы запретных, сокрытых в силу их «неприличности» тем. Сплетня – это информация, о которой нельзя написать. Она принципиально относится к разряду «непечатной». Как правило, сплетни передаются секретно, с ощущением принадлежности сплетников к определенному «кругу» и касаются тех вопросов, на публичное и гласное обсуждение которых обычно накладывается табу.

Выделяется шесть конкретных функций сплетен, удовлетворяющих соответствующие потребности аудитории.

1. Информационно-познавательная функция сплетни вывернута наизнанку. Сплетня – особое дополнение к иной, официальной, нормативной и общедоступной информации. В отличие от такой «отлакированной» информации, сплетня представляет своего рода «изнанку событий» и выступает в виде «изнанки информации». Дело в том, что в тот самый момент, когда человек сталкивается с конкретной сплетней, потребность в объективной информации мгновенно преображается в свою противоположность. Реально оказывается, что мы не так уж и нуждаемся в этой самой «объективной информации» – ее и так более чем достаточно в средствах официальной коммуникации: в газетах, на радио и телевидении. Современный человек испытывает своеобразный эмоциональный голод в отношении необъективной, субъективной информации, особенно – с привкусом «клубнички».

3. Развлекательно-игровая функция. В отличие от слуха, который обычно воспринимают и передают всерьез, сплетню распространяют легко, как бы играючи, с шуткой и определенной иронией. Этому способствуют и некоторая легкомысленность содержания сплетен, и их подчас достаточно юмористический характер. Сплетни сближаются с анекдотами, но носят более конкретный и правдоподобный характер. Как и анекдот, сплетня – способ развлечь другого человека. В отличие от слуха, передача сплетни не обязательна. Она не так возбуждает передающего и не является жизненно важной для воспринимающего.

4. Проекционно-компенсаторная функция. Почти любая сплетня, даже имеющая в основе достоверные факты, это «придуманная» информация – не сообщение информационного агентства, а художественное творчество в жанре устного рассказа. Жанр диктует свои законы: на объект сплетни проецируются вытесненные свойства и склонности сплетников, приписываются близкие им самим характеристики людей, их личные симпатии и антипатии.

5. Функция социального контроля. Сплетня – составная часть общественного мнения и элемент скрытого механизма неформального контроля масс над элитой. Опасения сплетен, страхи, связанные с возможностью их появления, бывают одним из факторов, определяющих поведение таких людей. Эта функция отражает формирование «мы-сознания», только в инвертированной, перевернутой форме. С точки зрения социального контроля, в качестве «мы» выступают контролируемые – элита, опасающаяся негативных оценок масс. Группой «они» для элиты оказываются массы.

6. Тактическая функция. Сплетня может использоваться в качестве своеобразного оружия в борьбе между политиками, группами или массовыми общностями. Сплетни могут распускаться в расчете на негативное воздействие на репутацию и имидж оппонентов. С их помощью снижается доверие к противникам, возбуждаются отрицательные эмоции и негативное отношение.

Богомолова Н.Н. Массовая коммуникация и общение. М., 1988.

Вацлавик П., Бивин Дж., Джексон Д. Психология межличностных коммуникаций. СПб., 2000.

Вердербер Р., Вердербер К. Психология общения. СПб., 2006.

Знаков В.В. Макиавеллизм и феномен вранья // Социальная психология в трудах отечественных психологов. СПб., 2000.

Знаков В.В. Психология понимания правды. СПб., 1999.

Куницына В.Н., Казаринова Н.В., Погольша В.М. Межличностное общение. СПб., 2003.

Ольшанский Д. Политическая психология. СПб., 2002.

Семечкин Н.И. Социальная психология. Ростов н/Д., 2003.

Урбанович А.А. Психология управления. Мн., 2003.

Экман П. Психология лжи. СПб., 1999.

Ложь обладает огромной разрушительной силой, потому что лгунов презирают все, даже они сами, а без уважения к самому себе человек нежизнеспособен.

Змея как ложь – находится в постоянном движении, извивается, и никогда не бывает прямой. Разница между ними в том, что змея – более уязвима.

Ложь – совсем не простая наука. Правдоподобно соврать три раза подряд под силу только прирожденным лгунам.

Пойманному на лжи человеку больше никто не поверит, однако куда страшнее то, что и сам он вряд ли сможет кому-то довериться.

Любимым людям врут гораздо чаще других.

Если вы полагаете, что хитрее всех, то одно можно сказать точно: себя вы с успехом обманываете.

Ложь – первый признак слабости и пороков, свойственных человеку, потому лгуны достойны разве что сочувствия.

Ложь не знает покоя. Пусть движется она неторопливо, зато без остановок.

Любое обобщение в своем корне имеет обман. Ну вот, опять соврал…

Ложь есть не что иное, как хорошо замаскированная правда.

Вранье не бывает маленьким: ложь всегда одинаково опасна.

Продолжение афоризмов и цитат читайте на страницах:

Сокрушай ложь в ее основаниях.

Есть три разновидности лжи: ложь, гнусная ложь и статистика.

Честно говоря, порой хочется приврать!

Кто лжет, тот не достоин быть человеком.

Соврать раз легко, но трудно соврать только раз.

Подлинная история нашего сознания начинается с первой лжи. Свою я помню.

У лжи постоянная спутница – хитрость.

Ложь не имеет ног, чтоб удержаться, но у нее есть крылья и она может летать долго и далеко.

Если мужчина никогда не лжет женщине, значит, ему наплевать на ее чувства.

У лжи короткие ноги, но длинные руки.

Даже если она (ложь. – Ред.)никому не приносит вреда, ее нельзя считать невинной.

Кому нет нужды в том, чтобы лгать, тот извлекает себе пользу из того, что он не лжет.

Ложь развращает того, кто ею пользуется, гораздо раньше, чем губит того, против кого она направлена.

Ложь – самый распространенный фольклорный жанр.

Ложь бывает четырех видов: ложь, наглая ложь, статистика и цитирование.

Преувеличение есть ложь людей благовоспитанных.

Золотое правило: лги о других так, как ты хотел бы, чтобы они лгали о тебе.

Восток – дело тонкое, а где тонко, там и врется!

Ложь – обратная сторона истины, но ее часто принимают за лицевую.

Беда принуждает ко лжи даже честных.

Можно оплевать себя не открывая рта.

Ради мнимого удовольствия многие из нас готовы жить осознанно во лжи, чем повернуться лицом к незыблемой истине, которая вознаградит их множеством благ.

У клеветы – вечная весна.

Я не похож на Вашингтона: мои принципы выше и величественнее. Вашингтон просто не мог лгать. Я могу, но воздерживаюсь.

Лжепророки сами реализуют свои прорицания.

Никогда не лгать – все равно что жить в комнате без ключа. Это значит лишиться права побыть одному.

Половина всей лжи, которую приходится слышать, это неправда.

Если ложь на краткий срок и может быть полезна, то с течением времени она неизбежно оказывается вредна. Напротив того, правда с течением времени оказывается полезной, хотя может статься, что сейчас она принесет вред.

Недоверчивость – это маяк мудреца, но он может разбиться о него.

Если б у мошенников не было дурацких воспоминаний, они бы так не доверяли друг другу.

Рвение мошенника делает его таким же уязвивым, как невежество – дурака.

Часто ложь получает больше аплодисментов.

Ложь изо всех вреднейших есть порок.

Не говори ему, что он лжет, а то он начнет говорить правду.

Красивая ложь? Внимание! Это уже творчество.

Когда ребенок лжет, то один презрительный взгляд – уже достаточное и самое целесообразное наказание.

Ни у кого недостанет памяти, чтобы всегда лгать с успехом.

Если думаешь, как лучше соврать, обязательно скажешь правду.

Сокрытие правды не является ложью.

Чтобы не быть обманутым людьми, не полагайся ни на имя, ни на платье; чтобы не быть обманутым книгами, не полагайся ни на заглавие, ни на обложку.

Никого так ловко не обманываем мы и не обходим лестью, как самих себя.

Если лжи поставят памятник, вряд ли кто принесет к нему цветы, зато многие придут за советом.

Халтура, конечно всегда беспринципна, она создает безразличное отношение к теме – избегает трудную.

Сказать неправду – легко. Но, чтобы доискаться правды, необходимо иногда много времени”.

У лжи короткие ноги, но часто очень милое личико.

Лгать можно только любимой женщине и полицейскому, всем остальным нужно говорить правду.

Все лгут, но это не имеет значения, потому что никто никого не слушает.

Мы лжем громче, когда лжем себе.

Живы будем – не соврем.

Не следует беззастенчиво лгать; но иногда необходима уклончивость.

Верь только половине того, что видишь, и ничему из того, что слышишь.

Чем грандиознее ложь, тем легче ей готовы поверить.

Никто не станет врать, если никто не слушает.

Заблуждения, заключающие в себе некоторую долю правды, – самые опасные.

Двадцать проступков можно простить скорее, чем одно нарушение правды.

Если я лгу, я оскорбляю себя в большей мере, чем того, о ком солгал.

Боль заставляет лгать даже невинных.

Одна ложь родит другую.

Он так немногословен, что говорит лишь полправды.

Чтобы быть хорошим вруном нужно иметь как минимум три головы: первая – чтобы врать, вторая – чтобы помнить, о чем уже наврал, и третья – чтобы получать по ней за вранье, когда тебя раскусили.

Тот, кто лжет, не отдает себе отчета в трудности своей задачи, ибо ему предстоит еще двадцать раз солгать, чтобы покрыть первую ложь.

Клевета наносит удары обыкновенно достойным людям, так черви предпочтительно набрасываются на лучшие фрукты.

Есть шесть видов лжи: ты – меня, я – тебя, мы – их, они – нас, вы – всех, я – сам себя.

Нет такого нелепого заблуждения, которое не нашло бы своего защитника.

Лжива с головы до бедер.

Почему тем, кому солгать ничего не стоило, всегда хорошо за это платили?

В любви и в прогнозах погоды не бывает лжи, а только ошибки.

Не лгать, но и всей правды не говорить. Ничто не требует столь осторожного обращения, как правда, – это кровопускание из самого сердца нашего.

Феномен лжи достаточно давно стал предметом изучения психологической науки, благодаря чему сегодня можно говорить о появлении раздела в психологии, посвященного исследованию этой проблематики. Изучение лжи с позиций психологии проходит по двум основным направлениям, где одно из них концентрирует свое внимание на причинах лжи, а другое — на способах ее распознавания. Стоит обратить внимание, что среди исследовательских работ психологов преобладает второе направление. Вероятно, причиной этому является государственный заказ и соответствующее финансирование таких направлений, как криминалистика и криминальная психология. Далее мы предлагаем ознакомиться с вопросом без подобных перекосов и составить целостное о нем представление.

Природа лжи

Под ложью принято понимать сознательное представление недостоверной информации в качестве правдивой. Представление может возникать лишь в рамках процесса коммуникации — общения или иного обмена информацией. У лжи всегда есть адресат, и вне коммуникативных процессов рассматривать феномен лжи не имеет смысла. Таким образом, ложь — это механизм межличностной коммуникации, направленный на формирование у адресата искаженных представлений о действительности.

Ложь ребенка и ложь взрослого человека зачастую рассматриваются в психологии как отдельные феномены. Ложь ребенка может не являться ложью в общепринятом смысле этого слова, а представлять собой глубокое переживание собственных фантазий. Здесь можно говорить о форме игрового поведения ребенка, активное противодействие которому способно негативно отразиться на его развитии. Подавляя склонности к фантазиям, родители или учителя могут подавить и творческий потенциал ребенка.

Взаимосвязь фантазий и продуктивности творческого труда отмечается многими исследователями человеческой психики. Когда реакцией на детские фантазии оказывается недовольство взрослых или их агрессия, тогда присутствуют значительные шансы на формирование моделей поведения, где на фантазиях будет прочно закреплен ярлык неподобающего поведения, что отразится и на отношении ребенка к творчеству. Продуктом такого воспитательного процесса станет исполнитель, не способный к созданию нового.

Ложь взрослого в психологии нередко рассматривают как нечто, имеющее причину. Перечень причин, принуждающих взрослого человека солгать, практически идентичен у разных авторов. Так, Фрай Олдерт пишет о пяти основных причинах лжи: защита от неловкости или стыда, стремление к личному преимуществу, избегание наказаний, желание помочь другому и стремление сохранить отношения . Подобный перечень позволяет говорить о лжи, как о способе удовлетворения нравственных потребностей человека.

Причины лжи

Стыд или неловкость, о которых пишет Олдерт, — это не только причина лжи, но также причина для ношения одежды, использования косметики и парфюмерии, стрижки волос или их расчесывания. Таким образом, ложь представляет собой «одеяние» для психики человека, позволяющее скрыть ее интимные подробности от окружающих. Правда в данном случае оказывается извращением и формой эксгибиционизма, а требование правды от другого следует рассматривать как требование обнажиться.

Стремление к личному преимуществу или личной выгоде нередко предстает в общественном сознании как основная и единственная причина лжи. Здесь также мы едва ли сможем обнаружить что-либо противоестественное. Устремленность к благам заложена в природе человека. Согласно принципам развития живой материи, ее движение происходит по пути наименьших энергозатрат. Отступление человека от данных принципов — это патологический процесс как с психологической, так и с биологической точки зрения.

Аналогичный вывод можно сделать и в отношении такой причины лжи, как избегание страданий или наказаний. Подробные исследования способов определить, лжет ли человек, сделанные в рамках криминальной психологии, относятся преимущественно ко лжи, чьей причиной является стремление избежать наказания. Насколько эти методы окажутся полезны при выявлении лжи, вызванной иными причинами, — вопрос открытый. Реакции человека, избегающего наказания и желающего помочь ближнему, далеко не идентичны.

Ложь для спасения другого или для его представления в более выгодном свете обусловлена чисто инстинктивными реакциями, где наибольшее значение играет половое влечение в осознанной или неосознанной формах. Такая ложь, надо полагать, не подразумевает какой-либо личной выгоды для самого лжеца, раз Олдерт обособил ее от лжи, происходящей из стремления человека к личной выгоде. Не подойдут сюда в качестве причины и социальные инстинкты, которые он также выделил в отдельный блок.

Ложь ради сохранения социальных связей и межличностных отношений, когда это не обеспечивает каких-либо явных преимуществ и не влечет за собой наказания, может рассматриваться как проявление социального инстинкта, подталкивающего человека к сохранению коллективных форм взаимодействия, где он является непосредственным участником. Отсутствие подобной лжи в поведении человека, когда и если оно дополняется активным оглашением правды, — симптом социопатии.

Итак, ложь — это естественный процесс, свойственный человеку и отражающий его природу как живого, биологического и социального организма, наделенного крепкой психикой и не склонного к психическим расстройствам. Причины лжи представляют собой естественные человеческие устремления, достижение которых может обеспечиваться и правдой. Особенно если она будет полезной для выгоды, сохранения связей, помощи объекту личных симпатий или избегания наказаний.

Как распознать ложь

Психологами разработано множество методик по распознаванию лжи, где наибольшее признание получило такое техническое решение, как детектор лжи. Принцип работы полиграфа заключается в аппаратной фиксации изменений ритмов человеческого организма, когда тестируемый отвечает на вопросы оператора. Последние исследования эффективности работы аппарата показали, что полученные с его помощью результаты не отвечают критериям научности .

Евгений Спирица представил вниманию читателей несколько книг о психологии лжи. Одна из них — «Как разоблачить лжеца» , содержит довольно обширное описание различных проявлений в поведении людей, которые могут оказаться признаками лжи. А могут и не оказаться, сам автор пишет в самом конце книги: «Нет ни одного верного признака лжи. Если бы такие были, то распознавать ложь было бы очень просто. Однако таких признаков нет, их не выявили ни американские полиграфологи, основатели и законодатели инструментальной детекции лжи в мире, ни П. Экман, ни мы, советские и российские верификаторы».

Методика определения лжи, предложенная Стеном Уолтерсом, состоит из шести шагов:

• 1. Выяснение привычных стандартов поведения собеседника.
• 2. Наблюдение и отслеживание поведенческих отклонений от нормы.
• 3. Целостное восприятие речи, мимики, жестов и поиск многофакторных отклонений.
• 4. Выявление особенных реакций на интересующий вопрос, повторяемый в разных формах.
• 5. Преодоление личных предубеждений и стереотипов относительно оппонента.
• 6. Минимизация собственного влияния на собеседника .

Этот метод во многом схож со всеми остальными подходами и выглядит достаточно разумно, пока не подходит очередь четвертого этапа. Его реализация является отдельной и весьма масштабной психологической работой над собой. Подобное условие позволяет относить всю методику к неосуществимой, во всяком случае для подавляющего большинства людей, не обладающих специальной подготовкой.

С. И. Симоненко в своей диссертации «Психологические основания ложных и правдивых сообщений» приходит к выводам, что ложь проявляется в рассогласовании речевых и мимических проявлений в поведении человека . Такой подход также нельзя признать эффективным, т.к. беспокойство человека по какому-либо вопросу еще не означает того, что он лжет. Как, впрочем, и отсутствие таких реакций не гарантирует правдивости слов собеседника. Человека может совершенно не волновать вероятное раскрытие лжи и последствия этого раскрытия.

Вышеизложенное позволяет предполагать, что, согласно широко распространенным представлениям психологов, ложь имеет некоторую связь как с беспокойством или тревогой относительно того, что она может быть раскрыта, так и с проявлениями радости, когда она достигает своей цели. Недостаток такой позиции заключается в том, что аналогичные эмоции могут выражаться человеком, который говорит правду, зная, что ему не верят или сомневаются в его словах.

Таким образом, можно говорить про отсутствие в психологической науке универсальных методов по выявлению лжи. Даже зная правду, невозможно наверняка утверждать, что человек лжет, ведь он может и сам верить в то, что утверждает, не желая вводить кого-либо в заблуждение. Лучшим способом избежать лжи в отношениях будет не попытка ее распознать, а устранение «причин лжи», подталкивающих к ней человека.

Список использованных источников:

• 1. Фрай О. Ложь. Три способа выявления. Как читать мысли лжеца, как обмануть детектор лжи. — СПб.: Прайм-ЕВРОЗНАК, 2006. — 284, с.
• 2.The Polygraph and Lie Detection https://www.nap.edu/read/10420/chapter/1#x
• 3. Спирица Е. Психология лжи и обмана. Как разоблачить лжеца. — СПб.: Питер, 2015. — 300 с., 79 ил.
• 4. Уолтерс С. Б. Правда про ложь. — М.: Эксмо, 2010. — 272 с.
• 5. Симоненко С. И. Психологические основания ложных и правдивых сообщений. Диссертация к.п.н. М.: 1998.

аспирант факультета социальных наук ННГУ им. Лобачевского

Редактор: Чекардина Елизавета Юрьевна

Правда ли, что современный человек в среднем лжет трижды за десять минут разговора? Как реагировать на то, что ложь проникла во все сферы человеческой жизни? Что делать, если не удается распознать ложь по словам и голосу? В книге «Психология лжи» Пола Экмана вы найдете исчерпывающие ответы на эти вопросы. Помните, что скрыть обман чрезвычайно сложно. Универсальные микровыражения и микрожесты всегда выдают лжеца, независимо от социального статуса и национальной принадлежности. Научитесь замечать то, чего не видят другие.

Пол Экман. Психология лжи. Обмани меня, если сможешь. – СПб.: Питер, 2017. – 304 с.

Скачать конспект (краткое содержание) в формате или

Глава 1. ЛОЖЬ. УТЕЧКА ИНФОРМАЦИИ И НЕКОТОРЫЕ ДРУГИЕ ПРИЗНАКИ ОБМАНА

Я определяю ложь, или обман, как действие, которым один человек вводит в заблуждение другого, делая это умышленно, без предварительного уведомления о своих целях и без отчетливо выраженной со стороны жертвы просьбы не раскрывать правды. Существуют две основные формы лжи: умолчание и искажение. При умолчании лжец скрывает истинную информацию, но не сообщает ложной. При искажении же лжец предпринимает некие дополнительные действия – он не только скрывает правду, но и предоставляет взамен ложную информацию, выдавая ее за истинную. Зачастую только сочетание умолчания и искажения приводит к обману, но в некоторых случаях лжец может достичь успеха и просто не говоря всей правды.

Обман особенно необходим при сокрытии эмоций. Лучший способ скрыть сильные эмоции – это маска. А самая лучшая маска – фальшивая эмоция. Но не всякая ситуация позволяет лжецу подменять одну эмоцию другой. Например, во время игры в покер игрок, получивший на руки великолепные карты и возбужденный перспективой сорвать большой банк, должен скрывать любые признаки своего волнения от других игроков. Маскировка подлинного переживания какой-либо другой эмоцией опасна.

В качестве маски может быть использована любая эмоция. Чаще всего для это применяется улыбка, являющаяся противоположностью всех отрицательных эмоций: страха, гнева, огорчения, возмущения и тому подобного. А вот намеренное изображение отрицательных эмоций для большинства людей дается с трудом. Благодаря исследованию удалось установить, что большинство людей не может преднамеренно вызывать сокращение определенных мышц лица для достоверной имитации горя или страха.

Есть два вида признаков обмана. Когда лжец нечаянно выдает себя, я называю это утечкой информации . Когда же лжеца выдает его поведение, но правда при этом не обнаруживается, я называю это информацией о наличии обмана .

Глава 2. ПОЧЕМУ ЛОЖЬ ИНОГДА НЕ УДАЕТСЯ

Нас интересуют только ошибки, происходящие непосредственно в процессе обмана, ошибки, совершаемые лжецом вопреки его желанию; нас интересует ложь, выдаваемая поведением обманщика. Признаки обмана могут проявляться в мимике, телодвижениях, голосовых модуляциях, глотательных движениях, в слишком глубоком или же, наоборот, поверхностном дыхании, в длинных паузах между словами, в оговорках, микровыражениях лица, неточной жестикуляции.

Неумение предвидеть необходимость лжи, подготовить нужную линию поведения и адекватно реагировать на меняющиеся обстоятельства, придерживаться первоначально принятой линии поведения дает легко узнаваемые признаки обмана. То, что говорит человек, противоречит либо само себе, либо уже известным или выплывающим позже фактам.

Невозможность заранее продумать и отрепетировать линию поведения только одна из причин, по которым совершаются ошибки, дающие признаки обмана. Гораздо больше ошибок происходит из-за эмоций, которые трудно подделать или скрыть.

Спутниками лжи могут оказаться совершенно различные эмоции, но чаще всего переплетаются с обманом три из них – боязнь оказаться разоблаченным, чувство вины по поводу собственной лжи и то чувство восторга, которое порой испытывает обманщик в случае удачи.

Информация о возможном наличии у лжеца боязни разоблачения может быть хорошим подспорьем для верификатора. Он будет гораздо бдительнее в отношении именно признаков страха, если знает, что подозреваемый очень боится быть пойманным.

Как и боязнь разоблачения, угрызения совести у лжеца могут его выдать. Угрызения совести могут быть различной интенсивности. Они могут быть настолько сильными, что обман не удастся, потому что чувство вины спровоцирует утечку информации или даст какие-либо другие признаки обмана. Принимая решение солгать впервые, люди часто и не предполагают, как сильно будут страдать потом от угрызений совести.

Также тесно смыкается с виной и чувство стыда, но, если для угрызений совести не нужна публика (в этом случае человек сам себе судья), то для чувства стыда требуется неодобрение или осмеяние со стороны других.

Отсутствие чувства вины или стыда считается признаком психопатии. Но лишь в том случае, если распространяется на все или почти все области жизни. Существуют также разногласия между специалистами и в том, следствием чего является отсутствие вины или стыда – воспитания или наследственных факторов. Однако все придерживаются единого мнения в том, что если что-либо и способно выдать психопата, то только не чувство вины и не боязнь разоблачения.

Лжецы гораздо меньше испытывают угрызений совести, когда объекты их обмана безличны или незнакомы. Когда жертва обмана анонимна, гораздо легче потворствовать всякого рода фантазиям, уменьшающим собственную вину, например, представлять, что ей это совсем не повредит и, возможно, никто даже ничего и не обнаружит; или еще того лучше – что она сама этого заслужила или сама хочет быть обманутой.

Глава 3. ОБНАРУЖЕНИЕ ОБМАНА ПО СЛОВАМ, ГОЛОСУ И ПЛАСТИКЕ

Люди лгали бы меньше, если бы думали, что существуют верные признаки обмана. Но признаков обмана как таковых не существует – нет ни одного жеста, выражения лица или непроизвольного сокращения мышц, которые единственно и сами по себе означали бы, что человек лжет. Существуют только признаки, по которым можно заключить, что слова плохо продуманы или испытываемые эмоции не соответствуют словам. Эти признаки обеспечивают утечку информации.

Обнаружить ложь не так-то просто. Одна из проблем – это обвал информации . Слишком много информации приходится рассматривать сразу. Слишком много ее источников – слова, паузы, звучание голоса, выражение лица, движения головы, жесты, поза, дыхание, испарина, румянец или бледность и т.д.

Лжецы обычно отслеживают, контролируют и скрывают не все аспекты своего поведения. Лжецы скрывают и фальсифицируют только то, за чем, по их мнению, другие будут наблюдать наиболее внимательно. Лжецы склонны особенно тщательно подбирать слова и следить за выражением лица.

По мимике легче заметить обман, чем по словам. Лицо непосредственно связано с областями мозга, отвечающими за эмоции, а слова – нет. Когда что-то вызывает эмоцию, мышцы лица срабатывают непроизвольно. Людям, подозревающим собеседника во лжи, следовало бы обращать больше внимания на голос и тело.

Слова. Как это ни удивительно, многих лжецов выдают неосторожные высказывания. Еще Зигмунд Фрейд в «Психопатологии обыденной жизни» продемонстрировал, что промахи, совершаемые в повседневной жизни, например, оговорки, ошибочные именования и ошибки, совершаемые при чтении и письме, не случайны и свидетельствуют о внутренних психологических конфликтах. Верификатор должен быть осторожен, так как далеко не каждая оговорка свидетельствует об обмане. Некоторые люди, когда лгут, не дают прямых ответов, уклончивы или сообщают больше информации, чем требуется.

Голос для характеристики человеческой речи даже более важен, чем слова. Здесь наиболее распространенными признаками обмана являются паузы. Признаками обмана также могут быть и речевые ошибки: междометия, например, «гм», «ну» и «ээ»; повторы, например, «я, я, я имею в виду, что я…»; лишние слоги, например, «мне очень по-понравилось».

Если целью лжи является сокрытие страха или гнева, голос будет выше и громче, а речь, возможно, быстрее. Прямо противоположные изменения голоса могут выдать чувство печали, которое пытается скрыть обманщик.

Наш эксперимент со студентками-медсестрами впервые документально зафиксировал изменение высоты голоса лгущего человека. Мы обнаружили, что при обмане высота голоса возрастала. Однако, в общем случае, повышение тона голоса не является индикатором лжи; это признак страха или гнева и, возможно, возбуждения. Правдивый человек, боясь, что ему не поверят, может из-за этого повышать голос так же, как и лжец, боящийся быть уличенным.

Ни один признак обмана не является универсальным, но порознь и в сочетаниях в большинстве случаев они могут помочь верификатору.

Пластика. Телодвижения тоже выдают информацию о скрываемых чувствах. Пожатие плечами и выставление пальца представляют собой примеры действий, которые с целью отличия их от всех остальных известных жестов называют эмблемами . Эмблемы имеют очень конкретное значение, известное каждому, принадлежащему к определенной культурной группе. Всякий знает, что выставленный средний палец означает «имел я тебя» и что пожатие плечами означает «не знаю», «ничего не могу поделать» или «какая разница?».

Признаком того, что эмблема является скорее «оговоркой», нежели намеренным действием, является то, что она выполняется не в привычной позиции. Большинство эмблем демонстрируется прямо перед собой, между талией и областью шеи. При «оговорках» же эмблему никогда не выполняют в привычной позиции (рис. 1). Эмблематическим оговоркам можно доверять. Они являются подлинными признаками невольно вырвавшейся информации.

Рис. 1. Непреднамеренный жест – эмблема

Иллюстрация – это еще один тип телодвижений, который может быть признаком обмана. Однако, если количество эмблематических оговорок в процессе лжи увеличивается, количество иллюстраций обычно уменьшается. Этот тип телодвижений назван так потому, что иллюстрирует речь.

Давид Эфрон, аргентинский еврей, учившийся в Колумбийском университете у антрополога Франца Боаса, изучал иллюстрации людей, живущих на восточной окраине Нью-Йорка. Эфрон продемонстрировал, что характер используемых человеком иллюстраций является не врожденным, а приобретенным. Люди различных культур не только используют разные типы иллюстраций, но еще и с различной степенью интенсивности.

Студентки-медсестры в нашем эксперименте, пытавшиеся скрыть реакции, которые вызвал у них фильм об ампутациях и ожогах, иллюстрировали меньше, чем те, которые смотрели фильм о цветах и честно описывали свои чувства. Это уменьшение количества иллюстраций происходило по крайней мере по двум причинам: во-первых, у студенток не было опыта лжи такого рода, и они не имели времени подготовиться, а во-вторых, у них возникли сильные эмоции: боязнь разоблачения и отвращение, вызванное кровавым фильмом.

Следующий тип телодвижений – манипуляции. К манипуляциям относятся все те движения, которыми отряхивают, массируют, потирают, держат, щиплют, ковыряют, чешут другую часть тела. Хотя люди и думают, что возросшее количество манипуляций является надежным признаком обмана, это не соответствует истине. Манипуляции находятся на краю сознания. Никакие старания не могут помочь большинству людей отказаться от них надолго. Люди привыкли к манипуляциям.

Вегетативная нервная система (ВНС) также производит в организме определенные изменения, заметные в случае возникновения эмоций: изменения частоты и глубины дыхания, частоты сглатывания, интенсивности потоотделения. Эти изменения, сопровождающие возникновение эмоций, происходят непроизвольно, их очень трудно подавить, и по этой причине они являются вполне надежными признаками обмана. Детектор лжи замеряет эти изменения в вегетативной нервной системе, но многие из них видны и без использования специальной аппаратуры.

Большинство психологов думают, что изменения ВНС зависят от силы эмоции, а не от ее характера. Мои исследования показали, что это не так.

Глава 4. МИМИЧЕСКИЕ ПРИЗНАКИ ОБМАНА

Лицо является весьма ценным источником информации для верификатора, ибо оно может и лгать, и говорить правду, и делать то и другое одновременно. Обычно лицо несет сразу два сообщения – то, что лжец хочет сказать, и то, что он хотел бы скрыть.

Исследования людей с различными повреждениями головного мозга убедительно показывают, что за произвольные и непроизвольные выражения лица ответственны различные участки мозга. Пациенты, страдающие от повреждений одних участков, включающих так называемую пирамидальную систему, не могут улыбаться, если их об этом попросить, но улыбаются в ответ на шутку или от радости. Непроизвольное выражение эмоций на лице является результатом эволюции. Некоторые эмоциональные выражения универсальны, одинаковы для всех людей, независимо от возраста, пола, расовых и культурных различий.

Уже в первые годы жизни дети учатся контролировать выражение своего лица, скрывая истинные чувства и изображая эмоции, которых не испытывают. Взрослея, люди настолько привыкают к этим правилам лица, что такие выражения входят в привычку, которую трудно искоренить. Большинство людей полагает себя способными заметить фальшь в лице другого, однако наши исследования говорят о том, что на самом деле это не так. Когда человек лжет, его самая красноречивая мимика, на которую прежде всего обращаешь внимание, как раз и оказывается подделкой, а более тонкие проявления неискренности и мимолетные признаки скрываемых эмоций остаются, как правило, незамеченными.

Давайте начнем с наиболее сложного источника утечки информации – с микровыражений. Эти проявления дают полную картину скрываемых эмоций, но настолько мимолетную, что ее обычно не успевают заметить. Микровыражение охватывает все лицо, но очень ненадолго, занимая лишь ничтожную часть обычной длительности, и его трудно заметить. Рис. 2 показывает выражение печали. Это выражение легко опознать, потому что оно «сфотографировано». Но если оно промелькнет за одну двадцать пятую долю секунды и сменится другим, как это и происходит в жизни, его легко можно пропустить.

Рис. 2. Выражение печали

Микровыражениями в полном объеме проявляются довольно редко. Гораздо более часто встречались смазанные выражения; человек успевает осознать появление этого выражения на лице и пытается убрать его, порой прикрывая другим выражением.

Не все лицевые мышцы одинаково легко поддаются контролю. Некоторых мышцы «не могут лгать», то есть находятся вне контроля человека.

Еще одна проблема, стоящая на пути расшифровки верных мимических и других признаков обмана, – актерская техника, позволяющая посредством мимики имитировать любые чувства. Актерская техника (известная также как система Станиславского) учит актера запоминать собственные эмоциональные переживания, чтобы впоследствии правдоподобно воспроизводить их на сцене. Когда актер пользуется этой техникой, выражение его лица является не имитацией, а результатом повторного проживания эмоции.

До сих пор я говорил о трех путях утечки информации: микровыражения, смазанные выражения и так называемые верные признаки эмоций, возникающие в результате работы трудно управляемых мышц лица. Большинство людей считают, что есть еще и четвертый источник – глаза. Когда человек отводит взгляд, это свидетельствует о наличии определенных чувств: движение вниз означает грусть, в сторону – отвращение, вниз и в сторону – вину или стыд. Моргание глазами учащается при эмоциональном возбуждении. К тому же при этом расширяются зрачки, и эта реакция, в отличие от предыдущей, не поддается сознательному контролю.

Румянец считается признаком смущения, а также чувства стыда и, возможно, вины.

Помимо техники Станиславского есть еще три вида признаков, по которым можно судить о фальшивости выражения лица: асимметрия, длительность и несвоевременность выражения лица. При асимметричном выражении одна и та же эмоция проявляется на какой-то половине лица сильнее, чем на другой. Длительность есть общая протяженность мимического выражения во времени, от момента его появления до полного исчезновения. Выражения, длящиеся более десяти секунд, несомненно, а около пяти секунд – с большой долей вероятности, являются фальшивыми. Большинство искренних выражений сменяется значительно быстрее. Весьма мимолетным является удивление, которое длится не более секунды.

Несвоевременность выражения лица по отношению к речи, интонациям и телодвижениям является третьим признаком неискренности эмоций. Допустим, человек изображает гнев и говорит: «Я сыт по горло твоим поведением». Если гневное выражение появляется позже слов, то, скорее всего, гнев является поддельным, поскольку подлинное выражение появилось бы либо в самом начале фразы, либо даже чуть раньше ее.

Улыбка отличается от всех других выражений – она выражает радость с помощью только одной мышцы, тогда как на выражение других эмоций требуется от трех до пяти. Естественную, непринужденную и радостную улыбку дают только скуловые мышцы. В выражении искренней улыбки другие мышцы нижней части лица не участвуют, в верхней же части единственным заметным изменением может быть напряжение мышц вокруг глаз.

Существует ряд признаков, отличающих притворную, претендующую казаться искренней, улыбку от действительно искренней:

• Притворная улыбка более асимметрична, чем искренняя.
• Искренняя улыбка сопровождается движением мышц, расположенных вокруг глаз.

Глава 5. ОСНОВНЫЕ ОШИБКИ И МЕРЫ ПРЕДОСТОРОЖНОСТИ

Обычно лжецам прекрасно удается обмануть большую часть людей. А ошибки в выявлении лжи предполагают не только то, что человек верит обманщику, но, что гораздо хуже, и то, что он не верит говорящему правду. Поскольку не существует возможности полностью избежать ошибок в обнаружении обмана, необходимо принимать все меры предосторожности, чтобы снизить насколько возможно количество этих ошибок. И первая из таких мер заключается в том, чтобы толковать поведенческие признаки как можно более точно.

Вторая мера состоит в стремлении как можно яснее понимать природу ошибок, случающихся в процессе обнаружения лжи. Существуют два рода таких ошибок: неверия правде и вера лжи. Избежать полностью обеих ошибок невозможно; выбор состоит только в том, чтобы предпочесть наименее опасную из них в данный момент.

Во-первых, следует обратить особое внимание на индивидуальные различия (капкан Брокау – игнорирование индивидуальных различий человеческого поведения). Ошибки веры лжи здесь происходят оттого, что некоторые люди вообще не допускают просчетов, когда лгут. Это не только психопаты, но и прирожденные лжецы, а также люди, использующие систему Станиславского, и те, кто сам искренно верит в свою ложь. И верификатор всегда должен помнить, что отсутствие признаков обмана еще не есть доказательство правдивости.

Чтобы уменьшить вероятность ошибок, связанных с капканом Брокау, нужно стремиться выносить суждения, основываясь только на изменениях в поведении подозреваемого. Капкан Брокау не так опасен при толковании четырех следующих источников утечки информации: речевых и эмблематических оговорок, эмоциональных тирад и микровыражений. Для их оценки в сравнении нет необходимости, ибо они имеют смысл сами по себе.

Другим не менее серьезным источником беспокойства, ведущим к совершению ошибок неверия правде, является ошибка Отелло. Она случается тогда, когда верификатор не верит правдивому, испытывающему стресс человеку. Любая из эмоций, касающихся лжи и приводящих к утечке информации, может испытываться и по другим причинам, когда честного человека подозревают во лжи. Я назвал это ошибкой Отелло, ибо сцена из трагедии Шекспира являет собой, пожалуй, самый блестящий и самый известный ее пример. Мавр только что обвинил жену в измене с Кассио и потребовал полного признания; в противном случае пригрозил смертью за чудовищное предательство. Дездемона просит привести Кассио, чтобы тот мог засвидетельствовать ее невиновность, на что муж сообщает ей, что тот уже убит им. Тогда она понимает всю безысходность своего положения: доказать невиновность невозможно.

Отелло считает, что страх и страдание Дездемоны являются реакцией на известие о смерти любовника, и это только подтверждает его уверенность. Отелло не понимает того, что, будучи невиновной, жена тоже может выказывать эти же самые эмоции: страдание и отчаяние, из-за одного лишь его неверия, из-за невозможности оправдаться и быть испуганной перед неминуемой смертью.

Ошибка Отелло является отличным примером и того, как предвзятые мнения могут создавать у верификатора предубежденные суждения. Отелло конечно же являет собой крайний пример, однако предвзятые мнения очень часто приводят к неправильным выводам, вынуждая верификатора пренебрегать соображениями, возможностями или фактами, не соответствующими его уже сложившейся точке зрения.

Из недоверчивых людей получаются ужасные верификаторы, поголовно подверженные ошибкам неверия правде. Легковерные же люди, как правило, впадают в противоположную крайность и постоянно совершают ошибки веры лжи, порой даже не подозревая, что их обманывают.

В большинстве случаев люди склонны подозревать обман потому, что обман является наиболее впечатляющим и удобным объяснением загадочного и ставящего в тупик мира. Стоит только кому-либо посчитать, что его ребенок, отец, друг или партнер вышел из доверия, ошибки неверия правде становятся практически неизбежными; обман подозревается везде и всюду, ибо человек пытается объяснить необъяснимое. Потому что, раз возникнув, предвзятое мнение начинает методично отсекать всю информацию, которая могла бы опровергнуть его.

Верификатор должен стремиться ясно отдавать себе отчет в возможности собственного предвзятого отношения к подозреваемому. Верификатор никогда не должен забывать о возможности того, что эмоция является не признаком обмана, а лишь реакцией на подозрение в нем.

В поведении, как правило, проявляется не одна, а много эмоций, и если одна из них указывает на то, что подозреваемый лжет, а другая – что говорит правду, в них надо усомниться.

Росс Маллэни, специалист в области подготовки следователей, отстаивает так называемую стратегию троянского коня, которая заключается в том, что полицейский притворяется полностью доверяющим подозреваемому, давая ему тем самым возможность разговориться и запутаться в собственных же хитросплетениях. Эта стратегия является прямой реминисценцией совета Шопенгауэра: «Подозревая, что кто-нибудь лжет, притворимся, будто мы верим ему; тогда он становится наглым, лжет еще больше, и маска спадает».

Дэвид Ликкен, психолог физиолог, предложил тест на знания виновного : следователь спрашивает подозреваемого не о том, совершил ли он какое-либо конкретное преступление, а о том, что может знать только действительно виновный. Предположим, кого-то подозревают в убийстве. В этом случае можно попытаться восстановить картину, которая в подлинном виде известна только следователю и только действительно виновному. Например, у подозреваемого могут спросить: «В каком положении находился убитый – лицом вниз, лицом вверх или на боку?» После каждой части вопроса подозреваемый должен сказать «нет» или «я не знаю». Тот, кто действительно совершил убийство, знает, что убитый лежал, например, лицом вверх. В своих лабораторных исследованиях Ликкен обнаружил, что у человека, обладающего знанием виновного, при упоминании истинного положения дел тут же происходят изменения в ВНС, фиксируемые детектором; в то время как невиновный на все вопросы реагирует одинаково.

Тест на знания виновного устраняет самую большую опасность, существующую при попытках обнаружения лжи, – ошибку неверия правде, происходящую из-за того, что чувства заподозренного во лжи, но говорящего правду человека, путают с чувствами лжеца.

Глава 6. ДЕТЕКТОР ЛЖИ В КАЧЕСТВЕ ВЕРИФИКАТОРА

Множество примеров дают весьма противоречивое отношение к детектору лжи. Научных же свидетельств его точности, к сожалению, очень мало. В Соединенных Штатах проводят миллион испытаний в год. Чаще всего (около 300 000) их проводят частные работодатели. На втором месте по использованию детектора находятся правоохранительные службы, занимающиеся расследованием уголовных преступлений. Двадцать два штата принимают эти результаты в качестве доказательств, если это было оговорено заранее и согласовано с обвинением и защитой. Адвокаты, как правило, используют такое соглашение в обмен на обещание прокурора закрыть дело, если детектор покажет, что подозреваемый говорит правду (Верховный Суд в своих решениях никогда не принимает в расчет результаты испытаний на детекторе лжи).

Третье место занимают федеральные правительства. В 1982 году по сообщению различных федеральных агентств на детекторе лжи было проведено 22 597 испытаний.

Бюро технологической оценки (БТО) в ноябре 1983 года опубликовало заключение о применении детектора. Это заключение является беспримерным документом, дающим глубокий подробный обзор и критический анализ доказательств научной обоснованности испытаний на детекторе лжи.

Некоторые полагают, что заключение БТО трактует работу детектора лжи слишком негативно. В заключении БТО, к сожалению, нет единого простого вывода, который можно было бы принять в качестве закона. Как и следовало ожидать, точность детектора лжи (так же, как и иных техник по обнаружению обмана) зависит от природы лжи, самого лжеца и верификатора. Кроме того, она зависит и от конкретной техники постановки вопросов, и от умения оператора определить круг этих вопросов, и от того, как отлажена аппаратура.

Все было бы гораздо проще, если бы существовал некий уникальный признак, всегда и везде свидетельствующий о лжи и никогда ни о чем другом. Но такового нет. И хотя отношение к детектору лжи очень противоречиво, все тем не менее сходятся в одном: ложь как таковую он не обнаруживает. Единственное, что он делает, – измеряет интенсивность проявлений возбуждения ВНС, то есть физиологические изменения, происходящие от эмоционального волнения человека.

Для того чтобы обнаружить ложь, оператор детектора сравнивает показатели деятельности ВНС, полученные во время нейтральных вопросов и во время вопросов «решающих». Подозреваемого признают виновным, если детектор при релевантных вопросах показывает усиление деятельности ВНС по сравнению с нейтральными.

Испытания на детекторе, как и опора на поведенческие признаки, весьма уязвимы для того, что я называю ошибкой Отелло. Вспомните, как Отелло не сумел понять, что страх Дездемоны был не страхом пойманной изменницы, а страхом невинной жертвы, не видящей никакого способа доказать собственную невиновность.

На мой взгляд, больший вес должен придаваться тем результатам испытаний, которые предполагают, что подозреваемый говорит правду, а не тем, которые предполагают обман с его стороны. Если доказательства сомнительны, следователю лучше снять обвинения в адрес подозреваемого, показавшего на детекторе правдивость.

И заключение БТО, и Рэскин, и Ликкен единодушно и категорически протестуют против применения детектора лжи для предварительного испытания при приеме на работу. Рэскин говорит, что предварительное тестирование на детекторе лжи «является принудительным и, вероятно, вызывает чувство возмущения, которое может сильно повлиять на точность результатов». То, что в обоих случаях поставлено на карту, также весьма различно. Наказание за разоблачение обмана в предварительном тестировании при приеме на работу гораздо меньше, чем в делах уголовных. А поскольку ставки ниже, то и боязнь разоблачения лжецы здесь испытывают в гораздо меньшей степени, и поймать их труднее. И наоборот, честные и очень желающие получить работу люди могут бояться, то их оценят неправильно, но именно из-за этого страха их и могут неправильно оценить.

Если мы проверим 1000 человек, а точность детектора составляет 90%, то при базовой норме лжи в 20% получим результаты, отраженные на рис. 3.

Рис. 3. Результаты испытаний на детекторе лжи. Из 1000 испытуемых 20% оказались лжецами

Если же при той же точности (90%) базовая норма лжи составляет 5%, результаты будут еще хуже (рис. 4).

Рис. 4. Результаты испытаний на детекторе лжи. Из 1000 испытуемых 5% оказались лжецами

Глава 7. ТЕХНИКА ОБНАРУЖЕНИЯ ЛЖИ

Обнаружение лжи – дело непростое и небыстрое. Чтобы увидеть, допускает ли оппонент ошибки, и оценить, каковы они, какие могут или должны проявиться еще и как обнаружить их по определенным поведенческим признакам, приходится задавать немало вопросов. При этом, обнаружение лжи представляет собой всего лишь догадку, основанную на информации. Но эта догадка все же значительно снижает возможность совершения ошибок веры лжи и неверия правде.

Самые большие трудности при обмане возникают из-за тех эмоций, которые человек ощущает в момент лжи; чем сильнее эмоции, которые необходимо скрывать, и чем их больше, тем трудней лгать.

Глава 8. ОБНАРУЖЕНИЕ ЛЖИ И УЛИЧЕНИЕ ЛЖЕЦОВ В 1990е ГОДЫ

С момента первого выхода в свет этой книги в 1985 году мы получили результаты, которые привели меня к новым выводам. Я обнаружил, что некоторые специалисты прекрасно узнают ложь по поведенческим признакам. Вскоре после выхода книги меня стали приглашать руководить семинарами для городских, государственных и федеральных судей, адвокатов, полицейских и операторов детекторов лжи ФБР, ЦРУ и др. Как-то за ленчем один судья спросил меня, не следует ли ему сделать перестановку в зале суда, чтобы видеть не затылок свидетеля, а его лицо.

В сентябре 1991 года наши открытия, касавшиеся деятельности профессиональных верификаторов, были опубликованы. Оказалось, что лишь одна профессиональная группа показывает результаты, превышающие уровень случайных догадок, – это Секретная служба США. Примерно половина ее агентов узнавали ложь с точностью около 70%, а почти треть – с точностью 80% и выше. Хотя я и не могу с уверенностью утверждать, почему именно Секретная служба столь сильно превосходит остальные профессиональные группы, думаю, причина здесь в том, что многим агентам приходилось заниматься личной охраной – наблюдать за толпой, пытаясь по каким угодно признака вычислить того, кто может угрожать человеку, которого они охраняют. Такого рода бдительность является хорошей подготовкой для того, чтобы замечать тончайшие поведенческие признаки.

Многие люди немало удивляются, когда узнают, что все остальные профессиональные группы, имеющие дело с ложью (судьи, адвокаты, полицейские, операторы детекторов, работающие в ЦРУ, ФБР или Агентстве национальной безопасности, военные специалисты и психиатры), демонстрируют результаты на уровне случайных.

Сравнив ответы всех профессиональных групп, мы обнаружили, что те, кому удается точно определять ложь, пользуются информацией, которую дает выражение лица, голос и тело подозреваемого, в то время как те, кто не справляется с этой задачей, основывают свои суждения только на словах подозреваемых.

Глава 10. НОВЫЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ О ЛЖИ И ЕЕ ОБНАРУЖЕНИИ

В новых экспериментах начала 90-х, когда надо было сообщить ложное мнение или солгать, мы смогли отличить лжецов от людей, говоривших правду, в 80% случаев, опираясь только на выражение лица. Полагаю, что если добавить в систему оценок движения тела, голос и речь, то можно добиться правильного определения в 90% случаев.

Мое первое объяснение того, почему мы плохо распознаем ложь заключается в том, что в процессе эволюции у нас не развились способности ни к верификации, ни к злоумышленному обману. Можно предположить, что в древности было не так много возможностей для того, чтобы обмануть и остаться ненаказанным, а наказание для пойманного на лжи сурово. Если это предположение верно, то, следовательно, не происходило никакого отбора людей, искусных ни в верификации, ни в обмане.

Если мы допускаем, что в процессе эволюции мы не получили способность обнаруживать ложь по поведению, то почему же мы этому не учимся по мере взросления? Существует вероятность, и это мое второе объяснение, что родители учат нас не распознавать их собственную ложь. Личная жизнь зачастую требует того, чтобы родители вводили в заблуждение своих детей относительно того, что они делают, когда и ничем. Сексуальные действия валяются одним из очевидных предметом такого обмана, но могут существовать и другие действии, которые родители хотели бы скрыть от своих детей.

Третье объяснение заключается в том, что мы обычно предпочитаем не замечать обман, поскольку доверие в отличие от подозрительности делает жизнь лучше, несмотря на возможные неприятности. Всегда сомневаться, выдвигать ложные обвинения – это не просто неприятно для сомневающегося, но и лишает возможности построить близкие отношения с друзьями или коллегами по работе.

Четвертое объяснение заключается в том, что мы сами хотим заблуждаться, мы невольно являемся соучастниками обмана, потому что нам выгодно не знать правды.

Пятое объяснение. Нас учат быть вежливыми при взаимодействии с другими и не красть информацию, которая для нас не предназначена.

Почему же полицейские и следователи контрразведки не могут лучше определять лжецов по поведению? Я полагаю, им мешают завышенная базовая норма лжи и нехватка обратной связи. Они убеждены, что базовая норма лжи составляет более 75%. Из-за этого они часто ориентированы не на то, чтобы распознать ложь, а на то, как получить доказательства и «прижать» лжеца. Существует предположение6 если предупреждать людей, что базовая норма лжи составляет около 50%, и давать им конкретную обратную связь по каждому их суждению, то, возможно, они научатся более точно выявлять ложь по поведению.

Психология лжи и обмана [Как разоблачить лжеца] Спирица Евгений

Глава 4. Разновидности лжи

Глава 4. Разновидности лжи

Мы уже определились, что в основе нашей модели детекции лжи лежит не философский, социокультурный или логический подход. Базис нашей системы составляет прагматика, именно поэтому мы огромное внимание уделяем не абстрактным категориям, а практическим моментам. Для нас не очень важно такое понятие, как «истина», нам важно, скрывает намеренно информацию человек, сидящий напротив, или нет.

В психологии существуют такие понятия, как реципиент (воспринимающий) и индуктор (производящий), мы будем использовать другую терминологию – лжец и жертва обмана, так как в обмане чаще всего принимают участие два человека: субъект и объект лжи.

Говоря о субъекте лжи, то есть о человеке, которого мы называем лжецом, мы должны учитывать, что психологические свойства феномена скрываемой информации будут проявляться в следующем:

Субъект лжи готовится, намерен солгать, то есть знает, что лжет;

Испытывает приятные/неприятные эмоции;

Создает видимость истины, планирует ложь;

Уверен/не уверен в благоприятном для себя исходе.

Что касается объекта лжи, то психологические свойства феномена намеренно скрываемой информации в представлении жертвы обмана проявляются в следующем:

Объект лжи думает/не думает, что данное сообщение истинно;

Воспринимает/не воспринимает видимость истины;

Ожидает/не ожидает честного поведения со стороны лжеца.

Я перечислил основные моменты, которые необходимо учитывать, анализируя поведение лжеца и жертвы обмана.

Прежде чем приступить к обзору различных классификаций, следует вспомнить, что любое распределение, любая категоризация условны и зависят от того, какой критерий лежит в основании.

Если говорить о генезисе, то есть возникновении феномена ложной информации, то необходимо упомянуть, что любая информация может быть классифицирована по ряду позиций.

Во-первых, рентная информация может рассматриваться с точки зрения того, кому предназначены эти сведения, предназначены ли они конкретному человеку, связаны с решением одной конкретной либо ряда разнообразных проблем лжеца.

Во-вторых, рентную информацию можно классифицировать по способам и времени ее хранения. По времени рентная информация может быть постоянной, а может – временной, то есть имеющей актуальность в течение определенного периода. Среди способов хранения можно выделить аудио-, видеоносители, бумажные носители, сюда же стоит отнести фотографии, поскольку в некоторых случаях они могут быть важным носителем информации о факте совершения преступления.

В-третьих, ложь можно рассматривать с позиции подготовленности. Здесь мы выделяем ложь подготовленную, ложь неподготовленную и ложь творческо-фантазийную, которую мы называем стратегией Остапа.

Конечно, ложь, которую мы называем спонтанной, творческо-фантазийной, можно отнести к категории неподготовленной лжи, но вегетативные нервные проявления и поведенческие стереотипы при реализации этой стратегии сильно отличаются от поведения людей, которые попали в ситуацию неподготовленными, испытывают состояние страха и не обладают актерским даром или тому подобным. Как правило, творческо-фантазийные стратегии реализуют люди, которые являются великолепными манипуляторами, например играют в покер. Сюда же стоит отнести и актеров, фокусников и, естественно, мошенников, которые должны убедить нас в том, что они говорят правду.

В-четвертых, если рассматривать ложную информацию с точки зрения полноты, то можно выделить частичную, полную и комплексную, последняя создает так называемый системный эффект, когда хорошо подготовленный лжец ловко чередует правдивые и ложные сообщения.

В-пятых, по степени надежности ложную информацию можно разделить на достоверную и вероятностную. Вероятностный характер обусловлен принципиальной невозможностью получить от лжеца другую, действительно надежную информацию.

Кроме того, ложную информацию можно классифицировать по объему, источнику, возрасту, способам передачи, распространения, однако, с моей точки зрения, такая классификация является не очень необходимой, поскольку для нас важен именно прагматичный подход. Очевидно, что при проведении исследований вы сразу оцениваете человека: пол, возраст, психотип, стереотипы поведения, поэтому приводить такую классификацию мы считаем нецелесообразным.

Если мы будем анализировать процесс образования феномена ложной информации, то необходимо сказать о таких трех основных формах, как:

Потеря достоверных элементов информации;

Присоединение элементов ложной информации к достоверной;

Возникновение системного эффекта, когда происходит преобразование структуры прежнего, в целом достоверного информационного образа.

Это три основных способа, которые необходимо учитывать при работе с намеренно скрываемой информацией.

По количеству участников, задействованных в процессе лжи, можно выделить следующие типы обмана:

Самообман, то есть и лжец, и жертва обмана являются одним лицом;

Ложное сообщение передается жертве обмана, то есть задействованы два человека;

Лжец транслирует недостоверную информацию группе людей;

Группа людей вводит в заблуждение другую группу людей;

Два человека вводят в заблуждение друг друга. Примером может служить поведение следователя и преступника во время допроса;

Взаимный самообман. Этот обман обычно основывается на сильных взаимных чувствах – любви и ненависти, например, при которых негативные или позитивные эмоции искажают взаимное восприятие людей. В результате объективизация невозможна. В этой ситуации возникает такая классическая модель, как «треугольник Карпмана», так как происходит перенос ответственности на реальных или нереальных людей в данном акте коммуникации. Чтобы разобраться в этой ситуации, приходится иногда применять различные способы детекции лжи – от полиграфа до распределения зоны ответственности, которое может давать как суд, так и сторонние люди: посредники, медиаторы и пр., их задача – разобраться, кто прав, кто виноват в данном случае.

Следующая классификация базируется на понятии умысла и извлечения выгоды из рентной информации.

Обманывающий извлекает выгоду из нанесения вреда другому человеку. Примерами этой разновидности лжи могут быть:

Обещание высоких дивидендов в каких-то мошеннических структурах, например в финансовой пирамиде;

Утаивание информации о том, где хранятся похищенные деньги;

Сокрытие факта измены мужа или жены.

Обманывающий извлекает выгоду без нанесения вреда другому человеку. Например, опоздавший ученик оправдывает свою задержку отсутствием транспорта. Ложь присутствует, но она не наносит другому человеку ущерб.

Обман без извлечения выгоды. Это ложь из вредности, зависти, авантюризма, национализма, гражданского долга, тщеславия, легкомыслия. Хвастовство также может быть включено сюда как форма обмана, предполагающая зависть со стороны другого человека.

Обман в пользу другого человека, ложь во благо. Например, врач говорит неизлечимому больному, что он поправится. Похожий пример описывает П. Экман: спасатели нашли мальчика, который пострадал в авиационной катастрофе и пролежал несколько дней на холоде, завернутый в спальный мешок. Когда ребенок спросил: «Как мои родители? Они живы?» – спасатели ответили: «Да», хотя точно знали, что родители этого мальчика были уже мертвы.

Никто не извлекает выгоду из обмана. Сюда можно отнести фантазии, мечты, визуализации. Самообман ложью в данном случае не является. Например, человек шизофреногенного или аутичного типа не понимает, что такое ложь, и часто верит в те ценности, те поведенческие стереотипы, которые исповедует. При самообмане отсутствует жертва обмана в привычном понимании. Человек обманывает сам себя, это некая форма психологической защиты.

В книге «Психология обмана» Чарльз Форд дает классификацию лжи, исходя из мотивов, которыми руководствуется человек:

Спасительная ложь – соблюдение общественного договора;

Истеричная ложь – привлечение к себе внимания;

Защитная ложь – выход из сложной ситуации;

Компенсирующая ложь – впечатлить собеседника;

Недоброжелательная ложь – выгода, корыстный интерес;

Сплетни – преувеличение, слухи;

Скрытая ложь – введение в заблуждение путем сообщения части правды;

Ложь из любовного опьянения – идеалистическое преувеличение;

Патологическая ложь – ложь постоянная, даже во вред себе.

Несмотря на разнообразие, которое существует в намерениях лжеца, все перечисленные виды лжи будут проявляться в речи либо как умолчание, либо как искажение, поэтому вслед за П. Экманом мы утверждаем, что эти две формы лжи являются основными.

В отличие от многих других авторов, которые детализируют различные формы лжи, мы считаем, что в этом нет практического смысла, поскольку умолчание и искажение, как показывает опыт, в большинстве своем очень четко проявляются в поведенческих стереотипах лжеца.

Однако необходимо учитывать, что в практике детекции лжи эти формы в чистом виде практически не встречаются, чаще они комбинируются между собой. Это обстоятельство позволяет нам ввести третью форму лжи – комбинированную, гибридную.

Давайте более детально рассмотрим эти формы.

При умолчании лжец скрывает истинную информацию, но не сообщает ложной, поэтому данная форма лжи является менее энергоемкой и, следовательно, более выгодной. Многие обманщики при выборе формы лжи предпочитают умолчание, потому что, во-первых, не нужно создавать какую-то легенду; во-вторых, не надо напрягать память (вспомним Авраама Линкольна, который говорил, что у него недостаточно хорошая память, чтобы лгать); в-третьих, умолчание менее предосудительно, чем искажение, поскольку оно пассивно. Однако умолчание является ложью, поскольку существует рентная информация и умысел – ее скрыть.

При искажении лжец предпринимает дополнительные действия. Он не только скрывает правду, но и предоставляет взамен жертве обмана ложную информацию, выдавая ее за истинную. Искажение является более энергоемким и более предосудительным, поэтому признаки утечки обмана являются более заметными, поскольку лжецу приходится продумывать, планировать свои действия и задействовать определенные механизмы, тратить свои ресурсы на то, чтобы донести до жертвы обмана нужную лжецу информацию, что приводит к неконгруэнтному поведению. И поэтому основная задача профессионального верификатора – сделать все возможное, чтобы причастный из умолчания перешел в искажение.

Из книги Творческое саморазвитие, или Как написать роман автора Басов Николай Владленович

Глава 5. Разновидности романов Должен признаться, что, составляя нижеприведённый список типов романов, я несколько погрешил против общепринятой системы жанрового деления, используемого в западной литературе, Я вынужден был так поступить, чтобы отразить нынешнюю,

Из книги Эрос и бюрократия автора Колташов Василий Георгиевич

Разновидности секса у чиновников Желание - это переживание отражающее потребность. Перешедшее в действенную мысль о возможности чего-либо, оно имеет побуждающую силу, силу направляющею на приобретение или осуществление желаемого. Желание обостряет осознание цели

Из книги Интегративная психотерапия автора Александров Артур Александрович

Разновидности психоанализа Некоторые из разновидностей психоанализа в отличие от фрейдизма менее фокусированы на Ид, бессознательном и инфантильных конфликтах. Они уделяют больше внимания актуальным проблемам и тому, как можно использовать силу Эго для их решения. В

Из книги Социальная психология автора Мельникова Надежда Анатольевна

38. Разновидности социального контроля Социальный контроль – это влияние общества на установки, представления, ценности, идеалы и поведение человека.В социальный контроль входят:1) экспектации – ожидания окружающих по отношению к данному человеку;2) социальные нормы –

Из книги Жизнь без стрессов, или Пофигизм по-русски автора Черниговцев Глеб

Глава 1 Разновидности пофигизма

Из книги Быть вместе нельзя расставаться. Как спасти отношения автора Целуйко Валентина

Глава 2. РЕВНОСТЬ И СУПРУЖЕСКИЕ ИЗМЕНЫ КАК РАЗНОВИДНОСТИ НЕНОРМАТИВНЫХ КРИЗИСОВ В СЕМЬЕ Ревность и ее возможные причины. Особенности проявления реакций ревности. Виды ревности. Психология супружеской измены. Понятие и виды супружеских измен. Причины супружеской

Из книги Мазохизм: Юнгианский взгляд автора Коуэн Лин

Глава 1. Разновидности извращений Пентей: Ты, говоришь, что видел бога. Как же, по-твоему, он смотрелся? Дионис: Как хотел, так и выглядел. Он выбирал - не я. ЕВРИПИД. «Вакх» Несомненно, секс - вещь грязная, если им заниматься как следует. ВУДИ АЛЛЕН. «Держи деньги и беги» С тех

Из книги За кого не стоит выходить замуж автора Линник Злата Владимировна

Глава 4 Границы, истоки и разновидности самопожертвования Поздно стучать кулаком по столу Когда ты сам уже блюдо (Станислав Ежи Лец) Жизнь, отданная людям, эта благородная женщина посвятила ему свою жизнь… Звучит красиво, с этим не поспоришь. Только не стоит забывать, что

Из книги Анатомия страха [Трактат о храбрости] автора Марина Хосе Антонио

2. Разновидности опыта Итак, при всем разнообразии наши страхи следуют единой схеме, у них общий сценарий, одинаковый plot, как сказали бы англоязычные психологи. То есть некий раздражитель воспринимается как угрожающий и опасный, вызывая неприятное чувство тревоги,

Из книги Психология установки автора Узнадзе Дмитрий Николаевич

Разновидности состояния установки 1. Фиксированная установка. При наличии потреб­ности, которая должна быть удовлетворена, и соответствую­щей ситуации живой организм обращается к определенной

Из книги Открой самого себя [Сборник статей] автора Коллектив авторов

Из книги Пациент и психоаналитик [Основы психоаналитического процесса] автора Сандлер Джозеф

ДРУГИЕ РАЗНОВИДНОСТИ ПЕРЕНОСА Понятие переноса, в том виде, как его понимал Фрейд, было разработано в контексте психоаналитического лечения пациентов, страдавших неврозами. Распространение психоаналитических методов лечения на более широкий круг больных, включая лиц,

Из книги Кто в овечьей шкуре? [Как распознать манипулятора] автора Саймон Джордж

Две важные разновидности агрессии Одна из самых важных классификаций разновидностей борьбы, которую мы будем обсуждать, – деление агрессии на открытую и скрытую (другое важное деление – реактивная и хищническая, или инструментальная агрессия). Когда вы полны решимости

Из книги Все способы раскусить лжеца [Тайные методы ЦРУ, которые применяются на допросах и при расследованиях] автора Крам Дэн

Две разновидности лжи. Умолчание и дезинформация Представим себе, что во время своих изысканий на вечере знакомств Эшли познакомилась еще с двумя потенциальными кавалерами, назовем их Лео и Чад. Оба они попытались ее обмануть, однако каждый сделал это по-своему.Начнем с

Из книги Целительство. Том 2. Введение в анатомию: структурный массаж автора Подводный Авессалом

Разновидности спин Могучая спина бывает у клиентов с сильным, но грязноватым эфирным телом, что часто встречается у спортсменов (в том числе бывших) и вообще у людей тяжелого физического труда. Здесь эфирное тело совершенно здорово и хорошо развито, но нуждается в чистке,

Из книги 10 способов стать убедительным автора Бьюзен Тони

Глава десятая И напоследок – пара напутственных слов Как использовать свой вербальный интеллект, чтобы усовершенствовать другие разновидности своего интеллекта во всем их многообразии Знание – сила только в том случае, если оно хорошо организовано. Тони