"Моя бабушка всегда говорила, что тяжёлую блокаду и голод и я моя мама, а я её дочь, пережила только благодаря нашему коту Ваське. Если бы не этот рыжий хулиган, мы с дочерью умерли бы с голоду как многие другие.

Каждый день Васька уходил на охоту и притаскивал мышек или даже большую жирную крысу. Мышек бабушка потрошила и варила из них похлебку. А из крыски получался неплохой гуляш.

При этом кот сидел всегда рядом и ждал еду, а ночью все трое лежали под одним одеялом и он согревал их своим теплом.

Бомбежку он чувствовал намного раньше, чем объявляли воздушную тревогу, начинал крутиться и жалобно мяукать, бабушка успевала собрать вещи, воду, маму, кота и выбежать из дома. Когда бежали в убежище, его как члена семьи тащили с собой и смотрели, как бы его не унесли и не съели.

Голод был страшный. Васька был голодный как все и тощий. Всю зиму до весны бабушка собирала крошки для птиц, а с весны выходили с котом на охоту. Бабушка сыпала крошки и сидели с Васькой в засаде, его прыжок всегда был на удивление точным и быстрым. Васька голодал вместе с нами и сил у него было недостаточно, что бы удержать птицу. Он хватал птицу, а из кустов выбегала бабушка и помогала ему. Так что с весны до осени ели еще и птиц.

Когда сняли блокаду и появилось побольше еды, и даже потом после войны бабушка коту всегда отдавала самый лучший кусочек. Гладила его ласково, приговаривая - кормилец ты наш.

Умер Васька в 1949 году, бабушка его похоронила на кладбище, и, что бы, могилку не затоптали, поставила крестик и написала Василий Бугров. Потом рядом с котиком мама положила и бабушку, а потом там я похоронила и свою маму. Так и лежат все трое за одной оградкой, как когда-то в войну под одним одеялом."

Памятники ленинградским котам

На Малой Садовой улице, которая находится в историческом центре Петербурга, есть два маленьких, неприметных, на первый взгляд, памятника: коту Елисею и кошке Василисе . Гости города, прогуливаясь по Малой Садовой, даже не заметят их, любуясь архитектурой Елисеевского магазина, фонтаном с гранитным шаром и композицией «уличный фотограф с бульдогом», но наблюдательные путешественники без труда смогут их найти.

Кошка Василиса расположилась на карнизе второго этажа дома № 3 по Малой Садовой. Маленькая и грациозная, слегка согнув переднюю лапу и подняв хвост, она кокетливо смотрит вверх. Напротив нее, на углу дома номер 8, важно восседает кот Елисей, наблюдая за прогуливающимися внизу людьми. Елисей появился здесь 25 января, а Василиса 1 апреля 2000 года. Автором идеи является историк Сергей Лебедев, который уже известен петербуржцам нескучными памятниками Фонарщику и Зайчику. Отлить котов из бронзы было поручено скульптору Владимиру Петровичеву.

У петербуржцев существует несколько версий «поселения» котов на Малой Садовой. Одни считают, что Елисей и Василиса - очередные персонажи для украшения Санкт-Петербурга. Более вдумчивые горожане видят в котах некий символ благодарности этим животным как спутникам человека с незапамятных времен.

Однако самая правдоподобная и драматичная версия тесно связана с историей города. Во время блокады Ленинграда в осажденном городе не осталось ни одной кошки, что привело к нашествию крыс, которые съедали последние запасы еды. Бороться с вредителями поручили котам, которых специально для этой цели привезли из Ярославля. «Мяукающая дивизия» справилась со своей задачей.

Шел сентябрь 1941 года. Враг неумолимо замыкал кольцо вокруг Северной столицы, но жители города не теряли присутствия духа. Оборона была крепка. Продуктовые склады были до отказа забиты продовольствием, так что голод ленинградцам не грозил. Кто мог тогда предположить, что блокада продлится 872 дня? Кто мог знать, что на второй день осады, 9 сентября, немецкая авиация нанесет точный удар по Бадаевским складам, уничтожив основную часть продуктов?

Единственной связью Ленинграда со страной стало Ладожское озеро, по которому продукты начали поступать уже 12 сентября. В период навигации - по воде, а зимой - по льду. Эта магистраль вошла в историю под названием «Дорога жизни». Но ее было мало, чтобы прокормить население гигантского города. Голод был неминуем.

Первыми с улиц исчезли бродячие собаки и кошки. Потом пришел черед домашних питомцев. Современному человеку, живущему в тепле и сытости, это может показаться чудовищным, но, когда выбор стоит между выживанием любимого кота и любимого ребенка, решение очевидно. В результате к концу зимы 1941−1942 года в Ленинграде кошек не осталось вовсе.

Но кошками и собаками дело не ограничилось. Обезумевшие от голода, холода и бомбежки люди начали убивать себе подобных с целью людоедства. В декабре 1941 года за каннибализм были привлечены к уголовной ответственности 26 человек, в январе 1942 года - 336 человек, за две недели февраля - 494 человека («Блокада Ленинграда в документах рассекреченных архивов». М.: АСТ, 2005. С. 679-680).

Последний кот блокадного города

Считается, что единственным котом, пережившим блокаду от начала и до конца, был кот Максим. Он жил в семье Володиных вместе с попугаем Жаком.

По воспоминаниям Веры Николаевны Володиной, они с матерью всеми силами отбивали зверя и птицу от посягательств дяди, который требовал забить животину на съедение.

Однажды отощавший Максим пробрался в клетку к Жаку и… нет, не съел пернатого, что, казалось бы, логично по всем законам природы.

Хозяева обнаружили кота и попугая спящими рядом, чтобы делиться друг с другом теплом своих тел в промерзшей комнате. Увидев эту сцену, дядя Веры Николаевны прекратил попытки съесть кота. Жак, увы, погиб, а Максим прожил еще долго и умер от старости только в 1957 году. А до этого в квартиру Володиных водили целые экскурсии, настолько ленинградцы, не понаслышке знавшие весь ужас блокады, были поражены этим случаем.

Кошка Мурка в бомбоубежище на руках у хозяйки

Бытует также легенда о рыжем коте Ваське, который жил при одной из зенитных батарей под Ленинградом.

Отощавшее и злое животное привез из блокадного города старшина расчета. Благодаря своему кошачьему чутью и, по всей видимости, горькому опыту, Васька умел заранее предсказывать не только очередной налет немецкой авиации, но и направление атаки. Сначала он бросал свои дела, настораживался, поворачивался правым ухом в сторону грядущего налета и вскоре бесследно исчезал. При этом на советские самолеты кот никак не реагировал.

Довольно быстро зенитчики научились использовать поведение кота для успешного отражения атак. Ваську зачислили на довольствие, а к нему приставили солдата, чтобы тот немедленно сообщал командиру батареи, как только кот начинал вести себя соответствующим образом.

Беда пришла откуда не ждали

Коты были главными «санитарами» ленинградских улиц. Изо дня в день они проделывали работу, которую большинство не замечали, - контролировали популяцию крыс. С давних времен эти грызуны отравляли существование человека, зачастую оказываясь причиной крупномасштабных бедствий.

Разоренные закрома и амбары, опустошенные посевы, но главное - инфекции. Всего за четыре года с 1247-го по 1351-й чума унесла жизни 25 миллионов европейцев. Еще недавно с 1898 по 1963 год в Индии черная смерть забрала 12,6 миллиона человек. И главным переносчиком заразы были крысы.

Для блокадного города нашествие полчищ безжалостных серых тварей стало катастрофой.

«…тьма крыс длинными шеренгами во главе со своими вожаками двигались по Шлиссельбургскому тракту прямо к мельнице, где мололи муку для всего города. В крыс стреляли, их пытались давить танками, но ничего не получалось, они забирались на танки и благополучно ехали на танках дальше. Это был враг организованный, умный и жестокий…» - находим в воспоминаниях блокадницы Киры Логиновой.

Известен случай, когда из-за сгрудившейся на путях стаи крыс с рельсов сошел трамвай.

Стратегический груз

В январе 1943 года в результате операции «Искра» блокада была прорвана. Осознав размах катастрофы, вызванной крысами в городе, военное командование распорядилось доставить в Ленинград кошек.

В своем дневнике блокадница Кира Логинова написала о том, что в апреле 1943 года вышло постановление за подписью председателя Ленсовета о необходимости «выписать и доставить в Ленинград четыре вагона дымчатых кошек».

Выбор пал на Ярославль, где в обилии водились именно дымчатые коты, считавшиеся лучшими крысоловами. Кроме того, Ярославль в войну стал побратимом Ленинграду: всего за время блокады Ярославская область приняла почти треть эвакуированных ленинградцев - около 600 тысяч человек, 140 тысяч из них были дети.

И вот ярославцы снова пришли на помощь. В апреле в город на Неве из Ярославля прибыли четыре вагона со «стратегическим грузом». Увы, условия войны не позволяли обходиться с мохнатыми с современной любовью. По дороге котов не кормили, дабы были злее, в пути многие друг друга подрали. Вообще довольно сложно представить четыре вагона, до отказа набитых кошками.

Собственно, нет ни единого документа, точно подтверждающего легенду о «мохнатом десанте». Вся история основана на воспоминаниях блокадников.

Кот Елисей - памятник собратьям, боровшимся с крысами в годы войны

Часть из прибывших в Северную столицу котов распределили по продовольственным складам, а остальных прямо с перрона раздали людям. Конечно, на всех не хватило. Более того, нашлись те, кто решили на этом подзаработать.

Вскоре на рынках начали продавать котов по 500 рублей (килограмм хлеба стоил 50 рублей, зарплата сторожа составляла 120 рублей), писал в своих воспоминаниях писатель Леонид Пантелеев.

Четырех вагонов оказалось мало, вдобавок крыс было такое количество, что они давали своим природным врагам серьезный отпор. Часто в схватках жертвами становились именно коты.

Полностью блокада была снята только в конце января 1944 года. Тогда в Ленинград направили еще одну партию котов, которых на этот раз набирали в Сибири, преимущественно в Иркутске, Омске и Тюмени. Таким образом, современные питерские коты являются потомками ярославских и сибирских сородичей.

В память о том, что коты и кошки сделали для города, в 2000 году в Санкт-Петербурге на доме № 8 по Малой Садовой установили скульптуру кота Елисея, а напротив, на доме № 3, изваяние его подруги - кошечки Василисы.

Кошка Василиса гуляет сама по себе по карнизу на Малой Садовой, дом 3

В 2013 году молодой рыбинский режиссер-­документалист Максим Злобин создал фильм «Хранители улиц», где рассказал историю ярославской «мяукающей» дивизии.

Не спеша иду по Невскому проспекту, впереди - Дворцовая площадь. Взгляд выхватывает надпись на одном из зданий: «При артобстреле эта сторона улицы наиболее опасна». Сегодня 20 ноября 2011 года, напоминаю себе, и чувство безопасности обволакивает тёплым облаком… А в этот же день в 1941 году в Ленинграде было произведено пятое снижение продовольственных норм по карточкам: 250 граммов хлеба на рабочую карточку, 125 граммов - на служащую, детскую и иждивенче-скую. С этого дня в Ленинграде наступил период голодной блокады. Были снижены нормы и для войск: войска первой линии получают 500 граммов хлеба, тыловых частей - 300 граммов… Сворачиваю на Малую Садовую улицу, поднимаю голову. Ой! Как живые, два котика сидят на подставках близ окон. Это памятники блокадным коту Елисею и кошке Василисе. И сегодня мой рассказ о верных хвостатых друзьях и помощниках человека, которые наравне с людьми терпели блокадные ужасы и даже умудрялись приносить пользу. Какую?

Котлеты из Васьки
[В бомбоубежище. 1941 год] В блокаду кошки помогли выжить многим людям тем, что стали для них пищей. Вот несколько записей из блокадных дневников.
«У нас был кот Васька. Любимец в семье. Зимой 41-го мама его унесла куда-то, сказала, что в приют, - мол, там его будут рыбкой кормить, а мы-то не можем… Вечером мама приготовила что-то наподобие котлет. Тогда я удивилась: откуда у нас мясо? Ничего не поняла… Только потом… Получается, что благодаря Ваське мы выжили в ту зиму…»
«3 декабря 1941 года. Сегодня съели жареную кошку. Очень вкусно» - запись из дневника десятилетнего мальчика.
«Соседского кота мы съели всей коммунальной квартирой ещё в начале блокады», - вспоминает Зоя Корнильева.
Думаю, хватит подобных воспоминаний, не могу больше…
Может быть, поэтому к кошкам в нашем городе такое тёплое отношение? Замечали ли картину: кошка не спеша пересекает зал магазина, и никто не ускорит её передвижение пинком ноги или сумкой? Но с таким уважением уживается странное равнодушие, которое разъедает наши души, как раковая опухоль: сколько бездомных кошек прозябает на улицах города! Счастливцы попадают в приюты: «Ржевка», тел. 954-50-00; «Потеряшка», тел. 388-95-52. «Счастливцы» - это кошки с тяжёлой судьбой: одни потерялись, других выбросили прежние хозяева, у кого-то любимый хозяин умер… Помогите - возьмите бедолагу домой! Ведь сейчас не блокада, неужели не найдётся у вас для котика или кошечки несколько капель молока, кусочка рыбки, хлебца…

«Увидев кошку, я поняла: мы выжили»
Год 1942-й. Кошек в Ленинграде остались единицы. Их появление воспринималось ленинградцами как чудо. Значит, не все съедали своих пушистых любимцев. Очевидцы вспоминают, как весной 1942 года одна полуживая от голода старушка вынесла своего мурлыку на улицу - погулять. К ней подходили люди - нет, не для того, чтобы отнять и съесть животное, - люди благодарили бабушку, что она сохранила котика. Другая бывшая блокадница рассказывала, что в марте 1942 года вдруг увидела на городской улице тощую кошку. Вокруг толпились старушки и крестились. А исхудавший, похожий на скелет милиционер следил, чтобы никто не изловил или не обидел зверька. Двенадцатилетняя девочка в апреле 1942 года, проходя мимо кинотеатра «Баррикада», увидела толпу у окна одного дома. Люди дивились на необыкновенное зрелище: на освещённом весенним солнцем подоконнике лежала полосатая кошка с тремя котятами. «Увидев её, я поняла, что мы выжили», - вспоминала много лет спустя та девочка, став взрослой женщиной.
Увы, такие случаи были редкостью. Зато крысы в отсутствие кошек почувствовали себя хозяевами положения: они быстро размножались и сжирали те немногие припасы, что ещё оставались, грабили огороды, но что всего страшнее - несли угрозу эпидемии. Рассказывает сотрудница храма прп.Серафима Саровского в колонии строгого режима (Форносово) Валентина Осипова: «В доме во время бомбёжки вылетели стёкла, мебель давно стопили. Мама спала на подоконнике - благо они были широкие, как лавка, - укрываясь зонтиком от дождя и ветра. Однажды кто-то, узнав, что мама беременна мною, подарил ей селёдку - ей так хотелось солёного… Дома мама положила подарок в укромный уголок, надеясь съесть после работы. Но вернувшись вечером, нашла от селёдки хвостик и жирные пятна на полу - крысы попировали. Это была трагедия, которую поймут лишь те, кто пережил блокаду». А кошку взять было негде. Да и чем её было кормить?
Блокадница Кира Логинова вспоминала: «Тьма крыс длинными шеренгами во главе со своими вожаками двигались по Шлиссельбургскому тракту (пр.Обуховской Обороны) прямо к мельнице, где мололи муку для всего города. В крыс стреляли, их пытались давить танками, но ничего не получалось: они забирались и благополучно ехали на танках дальше. Это был враг организованный, умный и жестокий…» Другая блокадница с ужасом рассказывала, как однажды ночью выглянула в окно, а вся улица кишит крысами. После этого она долго не могла уснуть. Когда крысы переходили дорогу, даже трамваи вынуждены были останавливаться.
Единственной возможностью спастись от нашествия крыс были кошки. И в апреле 1943 года, уже после прорыва блокады, председатель Ленсовета подписал постановление о необходимости «выписать из Ярославской области и доставить в Ленинград четыре вагона дымчатых кошек». Дымчатые ярославские кошки считались лучшими крысоловами. Очевидцы рассказывали, что за ними выстраивались длиннющие очереди, как за хлебом. А в блокадном дневнике писателя Леонида Пантелеева за январь 1944 года есть любопытная запись: «Котёнок в Ленинграде стоит 500 рублей». Для примера: килограмм хлеба с рук стоил тогда 50 рублей; зарплата сторожа была 120 рублей. Зоя Корнильева рассказывала: «За кошку отдавали самое дорогое, что у нас было, - хлеб. Я сама оставляла понемногу от своей пайки, чтобы потом отдать этот хлеб за котёнка женщине, у которой окотилась кошка».
Ярославские кошки отогнали грызунов от продовольственных складов, но полностью проблема решена не была. И в конце войны была объявлена ещё одна кошачья мобилизация - из Сибири. «Кошачий призыв» прошёл успешно. Только в Тюмени собрали 238 котов и кошек. Первым был принесён кот Амур, хозяйка которого пожелала «внести свой вклад в борьбу с ненавистным врагом». Всего привезли 5000 омских, тюменских и иркутских котов, которые и очистили наш город от грызунов, спасая для людей остатки съестных припасов, а самих людей - от эпидемии.
Так что рассказы эрмитажных работников, что коты, охраняющие сокровища Эрмитажа от крыс и мышей, - потомки знаменитого казанского крысолова Алабрыса, выписанного в Санкт-Петербург самой царицей Елизаветой, - миф. Да, это известная история: 13 октября 1745 года императрица приказала казанскому губернатору сыскать 30 лучших котов, дабы они, не покладая лап, ловили крыс во дворце, ибо коты казанской породы слыли лучшими мыше- и крысоловами. Но они, скорее всего, были съедены в блокаду…

«Мы тоже служим Родине»
Блокада Ленинграда, замкнутая немецкими войсками, длилась с 8 сентября 1941 года по 27 января 1944-го. Погибли более миллиона жителей города. Сейчас в СПб проживают немало ветеранов Великой Отечественной войны, 36 000 награждены медалями «За оборону Ленинграда», 155 000 - знаком «Жителю блокадного Ленинграда». А были ли награждены коты? - Да. - За что? - За бдительность!
«Пошли, хозяин, прятаться…» - именно так переводилось на человеческий язык поведение кошек, когда они во время войны, предчувствуя налёт немецких бомбардировщиков, дыбили шерсть, шипели, издавали раздражённые вопли и прямиком неслись в ближайшее бомбоубежище. Ценность их предупреждения была в том, что о беде, готовой обрушиться с неба, они узнавали раньше радарных установок. Известна история про рыжего кота-«слухача». Он явился как-то в зенитную батарею под Ленинградом, и чтобы не есть хлеб даром, точно предсказывал налёты вражеской авиации. Причём на приближение советских самолётов кот не реагировал - свои. Командование батареи ценило хвостатого слухача за его редкий дар и не только поставило на довольствие, но выделило солдата, чтобы присматривать за ним.
Кошкам, помогшим спасти чью-то жизнь, вручалась медаль, на которой были слова: «Мы тоже служим Родине».
Подготовила Ирина РУБЦОВА

Рецензии

вот это - ПРАВДА. а то иные пишут всякими "влагами" и еще в народные поэты метят.

Всю жизнь занимаюсь животными, знаю множество судеб их, тяжелых и счастливых.
но - мало быть просто котом (это я о конкурсе), на котором проявляется эпизодическая человечность.
писать нужно так, чтобы читатели не нюни распускали, а чтобы горло скручивало мукой и хотелось уничтожать ЗЛО - ВОЙНУ - и тварей всяческих двуногих.

Поэтому пишу отклик: эссе - превосходное.

Как кошки спасали блокадный Ленинград. В этом году, в сентябре исполняется 70 лет, как закончилась блокада Ленинграда. Хочу рассказать вам маленькую историю про кошек, которые помогали спасать блокадный Ленинград.

В 1942 году Ленинград уже год, как был в блокаде. Ужасный голод ежедневно уносил сотни жизней. На тот момент люди уже съели и своих домашних питомцев, буквально единицы кошек пережили блокаду. Отсутствие усатых-полосатых, в дополнение ко всем бедам, спровоцировало огромный прирост численности крыс.

Поясню для людей, которые плохо знают, что за животное такое — крыса. Крысы в голодные годы могут есть все: книги, деревья, картины, мебель, своих сородичей и практически все, что может мало мальски переварить. Без воды крыса может жить долше верблюда, да и вообще дольше любого млекопитающего. За 50 миллисекунд крыса определяет откуда идет запах. И большую часть ядов она мгновенно определяет и есть отравленную еду не станет. В тяжелые времена крысы сбиваются в полчища и отправляются на поиски еды.

Сразу же опережу ваш вопрос — «Если жители блокадного Ленинграда съели всех кошек, то почему не ели крыс?» Возможно ели и крыс, но дело в том, что одна пара крыс за год может родить до 2000 особей. Без сдерживающих факторов (кошки, травля ядами) они размножаются с катастрофической скоростью. А еще они являются разносчиками множества болезней, способных привести к эпидемии. Ну так вот и получается, что кошек в городе нет, а ядом отравить нечего, еда же в городе в мизерных количествах осталась и только для людей.

И вот эти полчища крыс нападали и уничтожали скудные запасы еды.

Блокадница К. Логинова вспоми­нает, как крысы сбивались в стаи и шеренгами, во главе с вожаками, двигались по Шлиссельбургскому тракту в сторону мельницы, где мололи муку для хлеба, даваемого по карточкам всем жи­телям города. Когда огромные крысиные колонны переходили трамвайные рельсы, трамваям приходилось останавливаться.

Блокадному городу помогли бы в этот момент только обыкновенные кошки. Но сложно возмущаться на людей, за то что они съели котов, когда они находились в таких жестоких условиях жизни — в блокаде. Многим людям коты продлили жизнь.

Вот еще рассказ одной блокадницы: «У нас был кот Васька. Любимец в семье. Зимой 41-го мама его унесла куда-то. Сказала, что в приют, мол, там его будут рыбкой кормить, а мы-то не можем… Вечером мама приготовила что-то наподобие котлет. Тогда я удивилась, откуда у нас мясо? Ничего не поняла… Только потом… Получается, что благодаря Ваське мы выжили в ту зиму…»

На людей, которые, несмотря на голод, все же сохранили жизнь своим любимцам, смотрели чуть ли не как на героев. Так, когда весной 1942 года одна старушка, сама еле живая от голода, вышла с котом на прогулку, к ней стали подходить люди и благодарить за то, что не пожертвовала питомцем.

И вот в апреле 1943 года, когда удалось частично прорывать блокаду, по особому постанов­лению Ленсовета в город из Ярос­лавской области, на спасение продовольствия доставили четыре вагона дымчатых кошек (такие кошки считаются лучшими крысоло­вами). Именно этому «отряду» ярославских кошек удалось спасти прадоволь­ственные склады от прожорливых вредителей. Часть этих кошек выпустили на волю прямо на вокзале, часть отдали ленинградцам, которые явились на встречу поезду. Многим кошки не достались, поэтому в 44 году, когда блокада была прорвана был привезен еще «отряд» из 5 тысяч котов из Сибири: из Омска, Иркутска, Тюмени. Жители этих городов сами приносили своих домашних котов, что бы помочь ленинградцам в борьбе с крысами. Этот отряд был направлен на борьбу с грызунами в подвалах Эрмитажа и других ленинградских музеев.

Потомки тех сибирских кошек и по сей день обитают в Эрмитаже. Сегодня их в музее более полусотни. У каждого есть даже особый паспорт с фотографией. Все они успешно охраняют от грызунов музейные экспонаты.

Чего только не довелось повидать жителям Ленинграда в течение 872-х дней блокады! Смерти соседей и родственников, громадные очереди за миниатюрными пайками хлеба, тела горожан на улицах – всего было предостаточно. Выживали в блокадное время, как только могли. Когда истощились запасы провизии, ленинградцы стали есть своих домашних кошек. Спустя некоторое время на улицах измученного города не осталось ни одного, даже самого тощего котенка.

Новое бедствие

Уничтожение усатых-полосатых привело к другой беде: на улицах Ленинграда стали появляться целые полчища крыс. У этих грызунов в городских условиях нет ни одного естественного врага, кроме кошек. Именно кошки сокращают численность крысиного рода, не допуская их бесконтрольного размножения. Если этого не делать, одна пара крыс способна всего за год воспроизвести себе подобных около 2 000.

Такой колоссальный прирост крысиного «народонаселения» скоро стал настоящим бедствием для блокадного города. Крысы целыми толпами бродили по улицам, нападали на продовольственные склады и доедали все, что можно было доесть. Эти грызуны удивительно живучи, могут питаться всем, начиная от древесины и заканчивая своими собратьями. Они стали настоящими «союзниками вермахта», усложняя и без того страшную долю ленинградцев.

Первый эшелон усатых защитников

После прорыва блокады в 1943 году были предприняты первые попытки победить крыс. Сначала в город привезли «отряд» кошек дымчатой породы из Ярославской области. Эти усатые считаются лучшими истребителями грызунов. Всего 4 вагона ярославских пушистиков разобрали в считанные минуты. Первая партия кошек буквально спасла Ленинград от эпидемии заболеваний, которые распространяют крысы.

К завезенным питомцам отношение в городе было особым. Каждый котик считался чуть ли не героем. Стоимость одного усатого выросла до космических размеров – 500 рублей (дворник получал в то время 150 рублей). Увы, ярославских кошек для такого большого города оказалось недостаточно. Ленинградцам пришлось ждать еще год, пока первой «кошачьей дивизии» подоспело подкрепление.

Подмога из-за Урала

После полного снятия блокады в город была завезена еще одна партия кошек. 5 000 мурлык собирали по всей Сибири: в Омске, Тюмени, Иркутске и других отдаленных городах РСФСР. Их жители в порыве сочувствия отдавали своих домашних любимцев, чтобы помочь бедствующим ленинградцам. «Сибирский отряд» усатых крысоловов окончательно разгромил опасного «внутреннего врага». Улицы Ленинграда были полностью очищены от крысиного нашествия.

С тех пор кошки пользуются в этом городе заслуженным уважением и любовью. Благодаря им выживали в самые голодные годы. Они же помогли Ленинграду вернуться к нормальному существованию. За вклад в мирную жизнь Северной столицы усатые герои были отмечены особо.

В 2000 году на углу здания №8 на Малой Садовой установили монумент пушистому спасителю – бронзовую фигуру кота, которого петербуржцы сразу же окрестили Елисеем. Через несколько месяцев у него появилась подружка – кошка Василиса. Скульптура красуется напротив Елисея - на карнизе дома №3. Так дымчатые из Ярославля и Сибири были увековечены спасенными ими жителями города-героя.