Выставка живопись

В Пушкинский музей привезли хрестоматийный шедевр раннего импрессионизма — "Олимпию" Эдуарда Мане. С картиной на время расстался парижский музей Орсе — с тех пор как картина оказалась там, она выезжала за пределы французской столицы всего раз. Рассказывает ВАЛЕНТИН ДЬЯКОНОВ.

Жаль, что мы уже не сможем увидеть "Олимпию" глазами современников Мане. На осеннем Салоне 1865 года картину пришлось вешать повыше и снабжать охраной, настолько возмутительными французским буржуа показались и героиня, и сама живопись. Тогда насилие над искусством было делом не то чтобы редким. На Салоне 1853 года императрица Евгения, супруга Наполеона III, за плохое поведение и излишнюю откровенность отстегала хлыстом "Купальщиц" Гюстава Курбе. Публика рангом пониже пыталась тыкать в "Олимпию" зонтиками и тростями. Всем было ясно, что с картины смотрит проститутка, а не богиня: в памяти еще свежа "Дама с камелиями" Александра Дюма-сына, где Олимпией зовут героиню, которая живет "ни с кем и со всеми". И как смотрит: расслабленно, без малейшего смущения, не пряча лицо, как куртизанка на картине первого учителя Мане Тома Кутюра "Гораций и Лидия". В искусстве того времени сексуальность драпируется в складки, мифологические сюжеты и ложную скромность. Мане демонстрирует ее как есть — без драматичных заимствований у классиков, зато с прислужницей-негритянкой и черной кошкой с выгнутой спиной, вызывавшей издевательский хохот у зрителей. Эмилю Золя, написавшему о Мане несколько статей, пришлось учитывать уж слишком острый сюжет и называть Олимпию всего лишь "первой попавшейся девочкой", которую каждый может встретить на улице. Главное, считал Золя,— это пятна цвета, то есть как видит художник, а остальное не так важно.

Но с тем, как видел Мане, у зрителей тоже проблемы. Он, возможно, первый художник новейшего времени, которого сравнивали с лубочными картинками задолго до того, как русские футуристы взяли народные принты за образец. Но Мане был далек от рыночного искусства, он копировал Тициана, Веласкеса и Гойю. Прямая предшественница "Олимпии" — "Венера Урбинская" Тициана, а демонстративная плоскость красок основана на раннем Гойе — даже не на "Обнаженной Махе", а на многофигурных народных праздниках конца 1780-х. Не то чтобы куртизанка Мане слишком яркая, но цвета здесь самостоятельны, а не комплементарны, и в бирюзово-зеленую штору на заднем плане взгляд погружается с той же легкостью, что и в кожу Олимпии. За эту смелость в эмансипации цвета Мане называли недоучкой и маляром, и в Салоны он попадал редко — вместо официальных художественных смотрин эпохи Июльской монархии художнику приходилось строить для полотен отдельные бараки или устраивать выставки в своей мастерской. После смерти Мане "Олимпию" спасли для Франции друзья художника, и в первую очередь Клод Моне, объявивший сбор средств на покупку и передачу картины в Люксембургский музей, откуда она отправилась сначала в Лувр, а потом уже во французскую Третьяковку — Орсе.

Теперь "Олимпия" вызывает негодование другого рода: у людей образованных и политкорректных — как памятник французского колониализма. До революционного смысла картины нам уже не добраться, и Пушкинский помещает ее в маленький музейчик великих моделей. Французская куртизанка окружена гипсовой Афродитой Праксителя, "Форнариной" Джулио Романо и "Женой короля" Поля Гогена. Благодаря включению Гогена вырисовывается глобальный сюжет о том, как художники Европы в конце XIX века наконец-то поняли, что помимо средиземноморской красоты есть и другие типы. Подобно Золя Пушкинский пытается обойти тему профессиональной принадлежности "Олимпии", подсказывая зрителю в настенном тексте, что картина на самом деле "о любви". Конечно, если долго смотреть на любую картину, можно отыскать в ней что-то про любовь, но "Олимпия" совсем не о том — она о повседневности, об изгнанных ханжами за порог приличного общества девушках, о том, что вечно пережевывать одни и те же античные байки, пусть и возвышенные, вредно для извилин и нервов. Обо всех, кто не боится показать то, что происходит, так, как показывать нужно здесь и сейчас.

К нам приехала «Олимпия» Эдуара Мане.

Куда приехала – догадаться нетрудно: в ГМИИ им. Пушкина. (Петербуржцы, не расстраивайтесь: если поленитесь прокатиться в Москву ради этой дамы, то потом она сама прибудет к вам в Эрмитаж.)

Вообще «Олимпия» выезжает из парижского Музея Орсэ всего второй раз в жизни. В первый раз это было ради встречи с «Венерой Урбинской» Тициана на территории Италии (и тогда для этого потребовались переговоры на уровне президентов Франции и Италии). Нам же хватило просьбы от Ирины Антоновой.

При чем тут «Венера Урбинская»?

Ну, вообще-то, сходство с этой работой и правда есть, и Мане она точно была известна – собственно говоря, он ее даже копировал.

Так вот, работа Эдуара Мане, выставленная в 1865 году на Парижском салоне, вызвала невероятный скандал. И не только со стороны публики: критики почти единодушно называли изображенную «вульгарной уродиной» и награждали прочими подобными эпитетами.

Почему так? А тут надо вообще задуматься над присутствием обнаженной натуры в европейском изобразительном искусстве того времени.

Нет, безусловно, «ню» имело место. Но как и в каком виде? Во-первых, в качестве оправдания требовался некий сюжет – чаще всего мифологический, иногда романтико-героический (вспомним хоть полуобнаженную «Свободу на баррикадах»). Во-вторых, внешность героинь неизменно идеализировалась – никакого натурализма.

Чтоб далеко не забираться в историю – вот вам написанная примерно в то же время, что и «Олимпия», картина академиста Александра Кабанеля, «Рождение Венеры». Такую обнаженку тогдашняя публика воспринимать была вполне готова.

К слову, «Олимпией» свою работу назвал вовсе не сам художник. И тут требуется пояснение. Олимпией звали одну из героинь «Дамы с камелиями» Дюма-сына: что называется, «даму полусвета», да еще жестокую и безнравственную. Название, к огорчению автора, так и прилипло.

Но – отвлечемся на минуту от нашего главного персонажа – новаторам вообще-то всегда доставалось. И одна из еще трех работ, представленных уже из фондов самого ГМИИ в добавление к картине Мане, об этом напоминает.

Это «Афродита Книдская» Праксителя. Именно этот скульптор и ввел в эллинистический обиход изображение полностью обнаженных женщин – до него, оказывается, такого не было.

Статую заказали ему жители некоего острова Кос (остров есть и сейчас, но кто его помнит?). Скульптор на всякий случай изваял две – и обнаженную, и одетую. Так вот, заказчики от обнаженной с возмущением отказались (тем более что прошел слух, будто Пракситель избрал в качестве модели для богини гетеру Фрину) – короче, были скандализированы не меньше, чем зрители Парижского салона. И забрали одетую – от которой не сохранилось ни изображений, ни копий.

А вот статую обнаженную выкупили жители города Книд, чтобы поставить у себя в храме Афродиты. И не прогадали – в город во множестве стали стекаться паломники. Афродиту Книдскую копировали, о ней рассказывали легенды. Одна из них гласит: царь соседнего государства, желая получить скульптуру, обещал Книду простить ему весь (и немалый) государственный долг. Жители с негодованием отказались.

Оригинала Праксителя не сохранилось. То, что мы видим в ГМИИ – одна из копий римского времени. Копии и вариации были многочисленными – «Афродита», по сути, заложила основу для нового скульптурного стиля.

Еще одна работа, составляющая в залах ГМИИ компанию «Олимпии», – «Дама за туалетом» Джулио Романо. Чаще ее, впрочем, называют «Форнариной» (полулегендарный персонаж – то ли возлюбленная Рафаэля, то ли куртизанка, то ли и то, и другое, – даже достоверных сведений о ее имени нет).

Но суть не в этом: тут мы опять воспринимаем ренессансную обнаженную натуру как нечто естественное. Для своей эпохи, конечно, да – хотя и тут мы видим отсылки к античной мифологии, хотя бы в виде статуи Венеры на заднем плане.

Но тут также интересно другое. В музей эта дама попала… представьте, одетой. Полностью закутанной в голубую драпировку (по другим источникам – вообще в синем платье). Расчистка от поздних записей была произведена в 1930-х годах в реставрационных мастерских ГМИИ под руководством Павла Корина. И только тогда выяснилось, что все изначальное одеяние изображенной – небольшая полупрозрачная драпировка. Что кому-то, надо думать, когда-то показалось неприличным.

Ну, и наконец последняя из представленных работ – «Жена короля» Поля Гогена, одна из его таитянских картин.

Гогену очень нравилась картина Мане, он даже взял с собой на Таити репродукцию с нее. Перекличка между двумя работами несомненна, хотя манера у Гогена уж совсем другая.

Возвращаясь к «Олимпии»: те, кто знает эту работу только по репродукциям, смогут наконец оценить вживую нюансы колористики, особенно в части темных тонов.

Ну, и собственно, именно эта работа изменила отношение живописцев нового времени к обнаженной натуре.

Выставка открыта в главном здании, продлится до середины июля.

Что еще продолжается в ГМИИ: « ». До середины мая, так что времени осталось не так много.

До середины же мая в главном здании экспонируются и работы Виктора Пивоварова, перекликающиеся с классикой.

А вот что закроется совсем скоро – это милейшая выставка в здании Галереи искусств Европы и Америки XIX-XX в.: « ». По 24 апреля.

И музей Метрополитен в Нью-Йорке.

За такое наследие мы благодарны двум дореволюционным коллекционерам – промышленнику Ивану Морозову и купцу Сергею Щукину. Именно они тратили сотни тысяч франков в год на покупку будущих шедевров.

Вот лишь 7 полотен, мимо которых нельзя пройти мимо.

Другим шрифтом и цветом выделена часть текста: это означает, что указанные особенности картин вы можете наблюдать только вживую.

1. Пьер-Огюст Ренуар. Портрет актрисы Жанны Самари. 1877 г.

Пьер-Огюст Ренуар. Портрет Жанны Самари. 1877 г. ГМИИ им. А.С. Пушкина (Галерея искусств Европы и Америки 19-20 вв.), г. Москва. Из коллекции Ивана Морозова.

Картина на самом деле являлась этюдом к другому, парадному . Он сейчас хранится в Эрмитаже. Однако большинством искусствоведов именно этот “незаконченный” портрет считается одним из главных шедевров Ренуара. Эта картина – квинтэссенция женской чувственности и обаяния.

У картины есть небольшой секрет. Если вы смотрите на неё прямо, то платье актрисы зеленое. Если же вы посмотрите на неё сбоку, то платье становится синим.

Когда портрет показали на выставке в 1873 году, многие современники Ренуара её не поняли: “Её руки словно рыбья чешуя!” Но были и сторонники: “Этот портрет можно есть ложкой!”

Ренуар приукрасил внешность девушки. В жизни Жанна была не так хороша. Зато была смешлива и обладала обаятельнейшей улыбкой. В неё влюбился молодой человек из богатой семьи. Аристократы не пожелали принимать в семью представительницу легкомысленной профессии. На свадьбу никто из них не пришёл.

Жанна умрет в 32 года от брюшного тифа. Оставив мужу двух дочерей. А ещё этот портрет. Он провесит в его квартире до самой его смерти.

О картине также читайте в статье .

2. Винсент Ван Гог. Красные виноградники в Арле. 1888 г.

Винсент Ван Гог. Красные виноградники в Арле. 1888 г. ГМИИ им. А.С. Пушкина (Галерея искусств Европы и Америки 19-20 вв.), г. Москва. Из коллекции Ивана Морозова

Ван Гог написал эту картину в провинциальном городке Арле. Сюда он приехал из Парижа в поисках ярких красок. Поиски его увенчались успехом. Самые яркие и известные картины он создаёт именно здесь. И его знаменитые , и . В том числе “Красные виноградники”.

На самом деле виноградники не красные. Зелень лишь временно приобрела красный оттенок под лучами заходящего солнца. Ван Гог никак не мог пройти мимо такого оптического эффекта.

Картина написана в типичной для Ван Гога технике импасто. Краска наложена очень густыми крупными мазками.

Картина еще известна тем, что она была приобретена за приличные деньги – 350 франков. До этого Ван Гогу удалось продать не более 20 своих работ за гораздо более скромные деньги.

Считается, что это было началом его признания. И если бы не роковой выстрел себе в грудь в 1889 году, Ван Гог уже очень скоро стал бы баснословно богат.

О самом первом шедевре мастера читайте в статье

3. Поль Сезанн. Пьеро и Арлекин. 1888 г.

Поль Сезанн. Пьеро и Арлекин. 1888 г. ГМИИ им. А.С. Пушкина (Галерея искусств Европы и Америки 19-20 вв.), г. Москва. Из коллекции Сергея Щукина

Сезанн был полным антиподом импрессиониста. Он стремился создать монументальное, существующее вне времён. В отличие от импрессионистов, которые стремились передать впечатление от сиюминутного.

Клод Моне писал свои картины считанные часы и даже минуты. Как, например, свою знаменитую картину.

Сезанн же работал над “Пьеро и Арлекино” 2 года! Ему позировали сын и друг сына. Никто бы другой не согласился на сотни изнурительных сеансов.

Обратите внимания, как тщательно прорисован костюм Пьеро. Он только издалека кажется белым. Вблизи же вы увидите, что складки написаны зеленой и синей красками.

Композиция картины тоже необычна. Пьеро тычет в спину Арлекина кулаком. Видимо, выслушав очередную колкость от высокомерного Арлекина, чувствительный, но трусливый Пьеро не решился показать кулак в лицо.

Позу Арлекина художник не раз менял. В результате его нога оказалась у самого края холста. Художник даже отогнул его, чтобы ступня уместилась.

4. Поль Гоген. А, ты ревнуешь? 1892 г.

Поль Гоген. А, ты ревнуешь? 1892 г. ГМИИ им. А.С. Пушкина (Галерея искусств Европы и Америки 19-20 вв.), г. Москва. Из коллекции Сергея Щукина.

Гогена всегда тяготила чопорная Европа. Наполовину перуанец по материнской линии он до семи лет жил среди экзотической природы Южной Америки. Поэтому ничего удивительного, что однажды он сбежал из Парижа на Таити.

Картина “А, ты ревнуешь?” -одна из лучших его таитянских работ. Она яркая, экзотичная. Именно по таким работам Гоген более всего узнаваем.

На картине изображен подсмотренный художником момент жизни таитянских девушек. Они ведут неспешный разговор, приняв расслабленные позы.

Одна удивлена, почему другая ревнует. О теме разговора мы понимаем по фразе, написанной Гогеном внизу “А, ты ревнуешь?” Для нас эта сценка не будет понятна, если не знать обычаев таитян.

Таитяне были сторонниками свободной любви. Даже замужняя девушка могла провести ночь с другим мужчиной. Поэтому ревность считалась неуместной.

Отсюда удивление одной девушки по отношению к ревности другой. Да, она провела ночь с возлюбленным своей подруги. Что же здесь такого? Вот такие нравы.

В отличие от Ван Гога, Гоген не любил технику импасто. Писал однослойно. Поэтому сквозь краску легко разглядеть плетение холста.

5. Эдгар Дега “Голубые танцовщицы”. 1897 г.

Эдгар Дега. Голубые танцовщицы. 1897 г. Галерея искусств Америки и Европы 19-20 вв. ГМИИ им. А.Пушкина, Москва. Из коллекции Сергея Щукина

Считается, что Дега был живописцем танцовщиц. Но как он сам утверждал, он любил не танцовщиц, а движение и красивые платья. Именно это он и искал в балеринах.

Вам может показаться, что на картине танцует четыре танцовщицы. На самом деле они не танцуют. И их вовсе не четыре!

Скорее всего Дега изобразил одну девушку в разных ракурсах. В его архивах после смерти обнаружили как раз фотографии одной и той же девушки в разные моменты движения.

Мы видим, как она нагнулась поправить пуант. В следующее мгновение она поправляет лямки платья. А затем она держится за декорацию, чтобы осмотреть своё платье.

Голубого сияющего цвета Дега добился необычным способом. Картина написана пастелью. Это что-то вроде восковых мелков. Дега воздействовал на неё паром.

Под действием пара пастель размягчалась, и художник распределял её по холсту кистью. Это придало ей ещё большее сияние.

О других секретах картины читайте в статье

6. Клод Моне. Белые кувшинки. 1899 г.

Клод Моне. Белые кувшинки. 1899 г. ГМИИ им. А.С. Пушкина (Галерея искусств Европы и Америки, 19-20 вв.), г. Москва. Из коллекции Сергея Щукина

Ближе к 50 годам Клод Моне наконец получил заслуженное признание. Его картины стали покупать за приличные деньги. Не раздумывая, он купил себе дом в живописной провинции Живерни. Здесь он разбил великолепный сад с прудом.

При покупке дома пруда на участке не было. Мане создал его искусственно, изменив русло близлежащей речки.

Моне проживет в Живерни 43 года. В своём саду он напишет сотни картин. Из них 12 работ – с японским мостиком. Та, что хранится в Пушкинском музее, считается одной из лучших в этой серии.

Кстати, кувшинки в пруду появились незадолго до написания этой картины. До этого мостик простирался над чистой гладью воды, как на картине “Мост в саду Моне”.

Клод Моне. Мост в саду Моне. 1895-1896 гг. Частная коллекция

Еще о двух шедеврах Моне из Пушкинского музея читайте в статьях: Анри Матисс. Красные рыбки. 1912 г. ГМИИ им. А.С. Пушкина (Галерея искусств Европы и Америки 19-20 вв.), г. Москва. Из коллекции Сергея Щукина

На картине мы видим очень небольшую часть оранжереи. На столике стоит банка с золотыми рыбками. Слева виднеется плетёное кресло. Зелень растений делает рыбок ещё более яркими.

Часто о картине Матисса говорят, что она как будто написана ребёнком. Да, натюрморт кажется незавершенным и наивным. Матисс сознательно «упрощал» свою живопись. Он отказался от смешения цветов и мелких деталей. Чтобы не заглушать влияние цвета на зрителя.

Картина написана после посещения художником Марокко. Там он был поражён тем, как арабы часами смотрят на золотых рыбок. Матисс и создал “Золотых рыбок” для неспешного созерцания и медитации.

Вы сами можете почувствовать, как картина “затягивает”. Перед ней хочется долго стоять, никуда не спеша. Матисс говорил “Я хочу, чтобы усталый, измученный зритель мог вкусить перед моей картиной мир и отдохновение”.

Матисс написал немало натюрмортов с рыбками. Но та, что хранится в Пушкинском, также считается одной из лучших.

Картины Анри Матисса в музее современного искусства в Нью-Йорке. Слева: “Золотые рыбки и скульптура” 1911 г. Справа: “Золотые рыбки и палитра”. 1914 г.

После революции коллекции Щукина и Морозова были национализированы. Дом Щукина превратили в музей. Бывшему хозяину позволили жить в домике привратника. До отъезда из России в 1919 году он водил экскурсии по своему бывшему особняку.

Ивана Морозова тем временем назначили помощником хранителя его же коллекции. Он также покинул Россию в 1919 году и вскоре умер во Франции…

Картины, которые хранятся в главном здании музея, вы можете изучить в статье.

Для тех, кто не хочет пропустить самое интересное о художниках и картинах. Оставьте свой e-mail (в форме под текстом), и Вы первыми будете узнавать о новых статьях в моем блоге.

Проверьте себя: пройдите онлайн-тест

Вконтакте

- Почему видеть «Олимпию» Мане счастье?

Я считаю, что огромное счастье заключается в общении с самыми великими произведениями искусства. Обязательно нужно прикасаться к прекрасным вещам, нужно иметь перед глазами эталон, высоту. Иначе человек очень быстро опускается на четвереньки. «Олимпия» Мане - это великая картина и великая живопись. Глядя на великое, лучше понимаешь, что происходит вокруг тебя.

- Почему из Парижа привезли всего одну работу?

Этот проект - выставка одного художественного произведения. Мы показываем вещи, которые убеждают, что в музей можно прийти ради одной-единственной картины. Раньше привозили Мону Лизу, Боттичелли, портрет Риминальди работы Тициана (я считаю, самый гениальный портрет в мировой истории искусств. Не верилось, что его возможно получить, но, оказалось, возможно). Но если раньше мы показывали только один шедевр - то теперь - окружаем его «подсказками».

- Как нужно смотреть выставку?

Небольшое количество работ подразумевает: надо смотреть долго, надо входить в образ. Есть такой термин - «музейная усталость». Наверняка, знакомое ощущение - ты просто походил по выставке минут сорок, ничего не делал, но безумно устал. Это естественно, ведь вещи - вещают на человека.

- Какие произведения вы выбрали для подсказки?

Их всего три. Первая - «Афродита» Праксителя, афинского скульптора 4 века до н.э. Пракситель был первым европейским художником, изобразившим женское тело полностью обнаженным. Вторая - это «Дама за туалетом или Форнарина» Джулио Романо, ученика Рафаэля. Третья - картина Поля Гогена «Королева (Жена короля)», написанная во время пребывания на Таити. Все три работы представляют ступеньки. Две - это ступеньки «до» «Олимпии», а последняя - гогеновская - ступенька «после», ведь Гоген восхищался «Олимпией» Мане.

- Могли ли вместо трех произведений, окружающих «Олимпию», быть другие работы?

Конечно, мы хотели показать «Данаю» Тициана из Эрмитажа. Нам обещали ее предоставить, но за неделю до выставки отказали, чем чуть не разрушили замысел. Кроме того, у меня была мысль представить после Гогена еще и «Неизвестную» Крамского. Но я подумала, что Третьяковка, защищая честь своей дамы, не даст повесить картину рядом.

- Что мы видим на картине «Олимпия»?

Нагловатую девчонку, представительницу неуважаемой профессии. При всей очевидности ситуации - в Олимпии - огромное чувство собственного достоинства. Она не униженная или оскорбленная, а независимая персона. Она смотрит на нас, делая не совсем пристойный жест. Я рассматриваю этот жест как пощечину. Она отсылает прочь непрошеного кавалера.

Фотопортрет Ирины Антоновой / Предоставлен пресс-службой ГМИИ им. Пушкина

- На что стоит обратить внимание?

Королеву играет ее окружение. Поэтому окружение здесь - наиболее важно. Ощетинившийся кот - это рыцарь, он ощетинился на того, кто стоит напротив хозяйки. Обратите внимание, что чернокожая служанка не отдает букет, а держит у себя, зная, что девушка его, скорее всего, выбросит.

А еще - обратите внимание на необыкновенный разлив живописи. Я просто шалею, когда смотрю, как написаны эти белые ткани, этот цветочек в ее волосах. Кстати, когда «Олимпию» критиковали - писали, что у нее желтый живот. Я посмотрела, но никакого желтого живота не увидела.

Очень важно почувствовать иронию картины. Перед нами Венера - вот только какая? И тут клубок начинает разматываться. Перед нами вновь вечные возлюбленные. Кто их любит - бог или противный дядька, который не понравился Олимпии - это уже другое дело.

МОСКВА, 18 апреля. /ТАСС/. Полотно "Олимпия" одного из основоположников импрессионизма Эдуарда Мане из собрания Музея д`Орсэ, всего лишь во второй раз покинувшее Францию с момента своего создания в 1863 году, представлено на выставке в Государственном музее изобразительных искусств им. А. С. Пушкина.

"Олимпия" в ГМИИ

"Исключительность момента нам трудно осознать, это произошло, и величайшее произведение Мане оказалось в наших стенах", - сказала в понедельник на вернисаже директор Пушкинского музея Марина Лошак.

По ее словам, это произошло благодаря давним дружеским отношениям российского и французского музеев и инициативе президента ГМИИ им. А. С. Пушкина Ирины Антоновой, которая выступила куратором экспозиции.

Та, в свою очередь, сравнила по значимости гастроли "Олимпии" в Пушкинском музее с состоявшимися уже много лет назад показами "Джоконды" Леонардо да Винчи и "Сикстинской Мадонны" Рафаэля.

Специально для "Олимпии", которая писалась Мане как современная Венера, в музее освободили зал и дополнили полотно произведениями из собрания ГМИИ, которые наилучшим образом помогают понять замысел художника, а также раскрывают тему женской красоты и любви в разные эпохи. Это картины "Королева (Жена короля)" Поля Гогена (1895 г.) и "Дама за туалетом, или Форнарина" (начало 1520-х годов) Джулио Романо, а также скульптура Праксителя Афродита Книдская (копия римского времени с оригинала около 350 г. до н. э.).

Поворот к новому времени

"Олимпия" - удивительное по своими художественным качествам и своей новизне для того времени произведение, которое продолжает действовать на наше воображение и сегодня. Эта картина проложила рубеж между предыдущим развитием живописи и искусством нового времени. Своей "Олимпией" Мане доказал, что можно относиться самым критическим образом к своему времени и открывать какие-то его стороны, о которых никто никогда и не думал", - рассказала Антонова.

Публичный показ "Олимпии", которую Мане писал, вдохновившись образом "Венеры Урбинской" Тициана, на Парижском салоне в 1865 году сопровождал грандиозный скандал, и поначалу судьба картины складывалась не очень благополучно. Ее даже хотели продать за рубеж, чему воспрепятствовали собравшие необходимую сумму друзья художника. Таким образом она осталась во Франции и начала свое путешествие по музейным собраниям, пока не осела в Музее д`Орсэ.

"О связи межу картинами было известно с момента создания "Олимпии", но это две совершенно разные Венеры, поскольку в "Олимпии" модель известна и узнаваема, и в данном случае она играет роль куртизанки, что символизирует наступление новой эпохи в живописи", - сказал президент Музее д`Орсэ Ги Кожеваль.

Встреча двух Венер

В 2013 году Венеры Тициана и Мане встретились на выставке "Мане. Возвращение в Италию" в венецианском Дворце дожей, а показ "Олимпии" в России оказался возможен потому, что, по словам Кожеваля, в собраниях ГМИИ и Эрмитажа находятся великолепные образцы французской живописи.

"Я убежден, что это два великих музея мира, где очень хорошо представлено французское искусство, по коллекциям которых можно проследить зарождение и расцвет французского искусства нового времени", - резюмировал он.

Основоположниками этих коллекций были дореволюционные коллекционеры и меценаты Сергей Щукин и Иван Морозов. После революции собрания были национализированы, помещены в Государственный музей нового западного искусства, а после его расформирования распределены между ГМИИ и Эрмитажем. Вскоре, осенью этого года, значительную часть собрания Сергея Щукина с произведениями Анри Матисса и Пабло Пикассо представят в парижском Foundation Louis Vuitton, а уже сегодня Лошак, Антонова и Кожеваль обсудят будущие совместные проекты.